Елочка
Елочка-елка, лесной аромат
Ах, новый год! Звон бокалов, мандарины и шампанское, яркие
брызги салюта в холодном небе... Радостный, звонкий праздник, полный надежд на
предстоящий год. А какой новый год без елки?
Как всем известно, елки можно купить. Хоть у метро, хоть в
магазине, даже в продуктовом супермаркете. Но самые неленивые, отчаянные и
жадные ходят в лес, чтобы на волнах адреналина, которые обеспечивает злой егерь
с ружьем, срубить пушистую елочку и радостно приволочь ее домой, а там гордо
сказать жене: "Во, сам срубил!". Конечно, не всем такое развлечение по нраву,
но для кого-то оно становится чуть ли не спортивным соревнованием, ежегодной
традицией. Да и что может быть приятнее, чем вырваться из домашней предновогодней
суеты, зайти в морозный ночной лес, постоять в тишине. Полюбоваться на иней на
пушистых веточках, выпить сто пятьдесят коньячку в приятной компании. Телефон
не ловит лес же, значит, жена не достанет. А потом застенчиво вытащить топор
из-за пазухи и тюкнуть по ближайшему стволу, нервно оглядываясь и прислушиваясь
не заскрипит ли снег, не залает ли вблизи сторожевая собака? А потом со
свежесрубленной елкой на горбу домой, в тепло. Все бы так и прошло и в этот
раз, и много лет еще лесник недосчитывался бы елочек, если бы не один случай.
В этот год Витек и Саня,
закадычные друзья на фоне общих интересов, скооперировались поздно: то работа,
то дела, то семья. Так закрутились, что за елкой собрались только под
тридцатое, когда у всех уже все было наряжено и нарезано. Взяли бутылочку коньячка,
да и отправились на промысел. И что-то так хорошо в этот раз было в лесу не морозно,
снег валит, тишина что под коньячок забрели они совсем в незнакомую чащу. Вроде
и елки такие же, и снежок все так же ободряюще поскрипывает под ногами, да
только не слышно совсем шума дороги, тишина такая, что собственное дыхание
слышно. Занервничали мужики, заоглядывались. Только куда взгляд ни кинь всюду
елки да снег. И валит с неба, в минуту все следы заметает.
- Ну, куда нам?
спросил Саня, опрокидывая в себя остатки спиртного.
- Сюда пошли, -
ткнул пальцем в просвет между елками его напарник и друг по жизни.
"Сюда" они шли минут пять. Потом "туда" минут десять, потом "я
точно знаю, нам сюда, я корягу эту помню" еще полчаса. Коньяк давно закончился,
ноги начали замерзать, да и на фоне зарождающейся паники алкоголь выветрился из
организмов, словно его и не было.
- Мать... твою! - вдруг
сказал Саня и остановился как вкопанный.
Да и было отчего. Выбрели мужички на полянку, всю залитую ярким
лунным светом, отражающимся от снега. И в центре полянки стояла... хм... елка. Да,
наверное, все же елка. В лунном свете она отливала багрово-красным цветом,
иголки длиной напоминали спицы от велосипеда, притом остро наточенные,
сверкающие на концах. Она колыхалась, словно дышала, и брезгливо, как кот
мокрые лапы, отряхивала ветки от снега.
- Гля, н-наверх, - заикаясь,
прошептал Витек.
А на макушке елки, как новогодняя игрушечная звезда,
красовалась заячья голова. И если присмотреться, каждая чудо-веточка была
избирательно и даже со вкусом украшена косточками, порой совсем не маленькими и
очень-очень белыми, словно хорошенько обглоданными сворой бездомных собак.
- Ох ё... Валим.
Но не успели они сделать и шага назад, как елочка
извернулась, выгнула пару колючих ветвей, подцепила за шиворот самого близко
стоящего, коим оказался Саня и поволокла по сугробу к стволу. Ближе к телу, так
сказать.
Саня заорал, попытался дернуться, но притих, ощутив, как
острые и плотные, словно костяные, иголки больно впиваются в плечи.
Витек в ступоре стоял и крестился. Елке же на эти
манипуляции было по барабану. Миг и Саня оказался надежно скрыт за колючей
кроной.
- Ты, идиот, топор...
Топор... сумке... - снова заорал Саня, и еще что-то про мать - Кретин... Бери!
Он еще что-то кричал, но уже совсем невнятно, словно бы в
рот ему заботливо напихали хвои.
Витек очнулся, кинулся к топору, который вместе с сумкой
слетел с Саниного плеча. Зажмурился и, размахивая топором, пошёл напролом. На
удивление легко подобрался к стволу елка, видимо, готовилась к пищеварению, и
не ожидала нападения. Топор неожиданно легко врезался в ствол, словно перерубал
сливочное масло. Обильно брызнул розоватый сок, который тут же окрасил снег в
радиусе пары метров. Плотоядная елочка подкосилась, шумно выдохнула и медленно
упала на землю. Опавшие иголки, как стилеты, врезались в снег.
- Саня, Сань! Ты
живой?
Витек орудовал топором, разрубая иголки, которые с
неприятным хрустящим звуком ломались о лезвие. Наконец показалось знакомое
расцарапанное лицо с испуганно таращившимися глазами.
- Ты как? Цел?
Саня встал и отряхнулся, стер с лица розовый еловый сок,
неожиданно приятно пахнущий хвоей. Оглядел разорванную в клочья куртку, подранные
штаны, ощупал царапины на лице и тоскливо сказал:
- И что я теперь
скажу жене?
***
Из леса-то они выбрались, но с тех пор все елки обходили
стороной. А на новый год купили пальму в кадке ей-то точно не придет в
пластмассовую зеленую голову никого сожрать.
Ах, новый год! Звон бокалов, мандарины и шампанское, яркие
брызги салюта в холодном небе... Радостный, звонкий праздник, полный надежд на
предстоящий год. А какой новый год без елки?
Как всем известно, елки можно купить. Хоть у метро, хоть в
магазине, даже в продуктовом супермаркете. Но самые неленивые, отчаянные и
жадные ходят в лес, чтобы на волнах адреналина, которые обеспечивает злой егерь
с ружьем, срубить пушистую елочку и радостно приволочь ее домой, а там гордо
сказать жене: "Во, сам срубил!". Конечно, не всем такое развлечение по нраву,
но для кого-то оно становится чуть ли не спортивным соревнованием, ежегодной
традицией. Да и что может быть приятнее, чем вырваться из домашней предновогодней
суеты, зайти в морозный ночной лес, постоять в тишине. Полюбоваться на иней на
пушистых веточках, выпить сто пятьдесят коньячку в приятной компании. Телефон
не ловит лес же, значит, жена не достанет. А потом застенчиво вытащить топор
из-за пазухи и тюкнуть по ближайшему стволу, нервно оглядываясь и прислушиваясь
не заскрипит ли снег, не залает ли вблизи сторожевая собака? А потом со
свежесрубленной елкой на горбу домой, в тепло. Все бы так и прошло и в этот
раз, и много лет еще лесник недосчитывался бы елочек, если бы не один случай.
В этот год Витек и Саня,
закадычные друзья на фоне общих интересов, скооперировались поздно: то работа,
то дела, то семья. Так закрутились, что за елкой собрались только под
тридцатое, когда у всех уже все было наряжено и нарезано. Взяли бутылочку коньячка,
да и отправились на промысел. И что-то так хорошо в этот раз было в лесу не морозно,
снег валит, тишина что под коньячок забрели они совсем в незнакомую чащу. Вроде
и елки такие же, и снежок все так же ободряюще поскрипывает под ногами, да
только не слышно совсем шума дороги, тишина такая, что собственное дыхание
слышно. Занервничали мужики, заоглядывались. Только куда взгляд ни кинь всюду
елки да снег. И валит с неба, в минуту все следы заметает.
- Ну, куда нам?
спросил Саня, опрокидывая в себя остатки спиртного.
- Сюда пошли, -
ткнул пальцем в просвет между елками его напарник и друг по жизни.
"Сюда" они шли минут пять. Потом "туда" минут десять, потом "я
точно знаю, нам сюда, я корягу эту помню" еще полчаса. Коньяк давно закончился,
ноги начали замерзать, да и на фоне зарождающейся паники алкоголь выветрился из
организмов, словно его и не было.
- Мать... твою! - вдруг
сказал Саня и остановился как вкопанный.
Да и было отчего. Выбрели мужички на полянку, всю залитую ярким
лунным светом, отражающимся от снега. И в центре полянки стояла... хм... елка. Да,
наверное, все же елка. В лунном свете она отливала багрово-красным цветом,
иголки длиной напоминали спицы от велосипеда, притом остро наточенные,
сверкающие на концах. Она колыхалась, словно дышала, и брезгливо, как кот
мокрые лапы, отряхивала ветки от снега.
- Гля, н-наверх, - заикаясь,
прошептал Витек.
А на макушке елки, как новогодняя игрушечная звезда,
красовалась заячья голова. И если присмотреться, каждая чудо-веточка была
избирательно и даже со вкусом украшена косточками, порой совсем не маленькими и
очень-очень белыми, словно хорошенько обглоданными сворой бездомных собак.
- Ох ё... Валим.
Но не успели они сделать и шага назад, как елочка
извернулась, выгнула пару колючих ветвей, подцепила за шиворот самого близко
стоящего, коим оказался Саня и поволокла по сугробу к стволу. Ближе к телу, так
сказать.
Саня заорал, попытался дернуться, но притих, ощутив, как
острые и плотные, словно костяные, иголки больно впиваются в плечи.
Витек в ступоре стоял и крестился. Елке же на эти
манипуляции было по барабану. Миг и Саня оказался надежно скрыт за колючей
кроной.
- Ты, идиот, топор...
Топор... сумке... - снова заорал Саня, и еще что-то про мать - Кретин... Бери!
Он еще что-то кричал, но уже совсем невнятно, словно бы в
рот ему заботливо напихали хвои.
Витек очнулся, кинулся к топору, который вместе с сумкой
слетел с Саниного плеча. Зажмурился и, размахивая топором, пошёл напролом. На
удивление легко подобрался к стволу елка, видимо, готовилась к пищеварению, и
не ожидала нападения. Топор неожиданно легко врезался в ствол, словно перерубал
сливочное масло. Обильно брызнул розоватый сок, который тут же окрасил снег в
радиусе пары метров. Плотоядная елочка подкосилась, шумно выдохнула и медленно
упала на землю. Опавшие иголки, как стилеты, врезались в снег.
- Саня, Сань! Ты
живой?
Витек орудовал топором, разрубая иголки, которые с
неприятным хрустящим звуком ломались о лезвие. Наконец показалось знакомое
расцарапанное лицо с испуганно таращившимися глазами.
- Ты как? Цел?
Саня встал и отряхнулся, стер с лица розовый еловый сок,
неожиданно приятно пахнущий хвоей. Оглядел разорванную в клочья куртку, подранные
штаны, ощупал царапины на лице и тоскливо сказал:
- И что я теперь
скажу жене?
***
Из леса-то они выбрались, но с тех пор все елки обходили
стороной. А на новый год купили пальму в кадке ей-то точно не придет в
пластмассовую зеленую голову никого сожрать.
