был одно время в советской школе урок такой - ритмика.
танцевали мы в актовом зале.
(сейчас название двусмысленное, да? а раньше это был школьный клуб, где проводились праздничные мероприятия, концерты самодеятельности школьников, а в свободное время репетировали творческие объединения школьников: ВИА старших классов и драмкружки средних)
в идеале - парами, мальчик с девочкой.
выбор девочки - для меня проблема. все они были в наше классе какие-то болезные. у кого перхоть, у кого ножки кривые до того, что любое па приводило к неизменному травматическому падению.
высмотрел я наиболее безопасную и наименее противную Балашову (сделайте скидку, господа, на одиннадцатилетний возраст).
Балашова была почти без изъяна, разве что губищи были огромные и в отвратительных белёсых чешуйках.
и только мы с ней сошлись в обязательном танце, как наша литераторша отправила Балашову за водой для мытья класса после уроков. в тишине мы слышали, как звенел её голосочек, как скакала Балашова с ведром по коридору и вдруг... ААА!!!
упала, как выяснилось, да так неудачно - прям губищами своими об дужку ведра.
стало у ней четыре губы, будто карандаш цанговый, а в качестве грифеля - язычок.
это я сейчас с таким цинизмом, а тем летом - случилось всё в мае - читал "Войну и мир", и переживал за Балашову. понимал детским умом, что никакая она, тупенькая и не слишком чистоплотная, но переживал, и страдал даже.
к чему это я всё?
а! вспомнил. не путайте любовь с жалостью.
↳