хорошо хоть учителей матчастей дохренища. научат
Сюжет о девочке, обманутой волком ( 333 по классификации Аарне-Томпсона[1]), был распространён во Франции и Италии со Средних веков. В альпийских предгорьях и в Тироле сказка известна по меньшей мере с XIV века и пользовалась особой популярностью. Содержимое корзинки варьировалось: в северной Италии внучка несла бабушке свежую рыбу, в Швейцарии - головку молодого сыра, на юге Франции - пирожок и горшочек масла[2]. В фольклорных записях сюжет выглядит следующим образом[3][4]:
Мать посылает дочь к бабушке с молоком и хлебом. Та встречает волка, оборотня (bzou)[5][6] или даже огра[5], рассказывает ему, куда идёт. Волк обгоняет девочку, убивает бабушку, готовит из её тела кушанье, а из крови - напиток, одевается в одежду бабушки и ложится в её кровать. Когда девочка приходит, волк предлагает ей поесть. Бабушкина кошка пытается предупредить девочку о том, что та ест останки бабушки, но волк кидает в кошку деревянными башмаками и убивает её. Потом волк предлагает девочке раздеться и лечь рядом с ним, а одежду бросить в огонь. Та так и делает и, улегшись рядом с волком, спрашивает, почему у него много волос, широкие плечи, длинные ногти, большие зубы. На последний вопрос волк отвечает: "Это чтобы поскорее съесть тебя, дитя моё!" и съедает девочку.
Таким образом кончается большинство записанных вариантов, хотя в некоторых девочка при помощи хитрости убегает от волка.
Литературная обработка[править | править вики-текст]
Шарль Перро[править | править вики-текст]
Шарль Перро литературно обработал народный сюжет. Он убрал мотив каннибализма, персонаж-кошку и её убийство волком, ввёл вызывающую красную шапочку - чепчик-"компаньонку" (в оригинале - "шаперон" (фр. chaperon), во времена Перро вышедший из моды в городах, но популярный у женщин в сельской местности), которую носила девочка, а главное - нравоучительно осмыслил сказку, введя мотив нарушения девочкой приличий, за которое она поплатилась, и заключил сказку стихотворной моралью, наставляющей девиц опасаться соблазнителей. Тем самым, хотя грубые натуралистические моменты народной сказки были существенно смягчены, обращение к вопросу взаимоотношения полов было подчёркнуто.