Расскажу я Вам историю про совершенно отмороженную даму, с которой увы не был знаком, но очень хотел бы. Жила сия особа в XVII веке. И умудрилась делать такое, так жить - как ей одной хотелось, и как Вы дальше увидите, сам король с этим согласился. Биография ее настолько невероятна, что многие считают это легендой - не могут поверить, что такое возможно. А между тем, вполне себе исторический персонаж. Жила-была во Франции Жюли дОбиньи. Родилась в 1670 году. Отец хотел мальчика, но что-то пошло не так. Увидев дочку, он сказал:
- Ладно, будешь мне вместо сына.
И воспитывал Жюли, как пацана. Научил фехтовать, драться, все время внушал:
- Мужиком, доченька, быть интереснее. Свободы больше. Вот тебе не повезло бабой родиться, но хоть до замужества поживи нормально.
В итоге выросла девочка красивая - изящная, белокурая, голубоглазая. Но вела себя, как мужик, потому что ей так было интереснее. Когда Жюли исполнилось 15 лет, на нее обратил внимание граф дАрманьяк, у которого папа девушки работал секретарем.
- О, какой нежный и не тронутый цветочек! - восхитился он. - Иди сюда, я тебя сорву.
Жюли стала любовницей графа. Но в силу возраста дАрманьяк в койке был не очень - так только, одна галантность, и никакого толку.
Папа об этом узнал, и говорит:
- Придется тебя, доченька, выдать замуж, чтобы позор прикрыть.
Выдали Жюли за некоего господина Мопена. Тот тоже постельными умениями не отличался, зато галантен был до безобразия.
- Что-то куйня какая-то этот ваш секас, - сделала вывод Жюли. - Фехтование лучше.
Познакомилась со знаменитым фехтовальщиком Сераном. А он как раз замочил человека на дуэли, и говорит:
- Ма шер ами, я вынужден бежать из Парижа. Если хочешь, поехали со мной.
- Да поехали, конечно, - отвечает Жюли. - А то меня тут галантным секасом замумукали, надоел этот "замуж, замуж".
- Дело в том, что я тебя тоже буду сексом сношать, жестко. - поясняет Серан. - Иначе никак. Бабы для того и нужны.
- Да и Член с тобой, сношай, раз это принципиально, - решила Жюли, и сбежала от мужа в Марсель.
Господин Мопен только слезы утер, да сел у окошка ждать возвращения супруги. А она в Марселе развлекалась, как могла. С Сераном на пару выступала с фехтовальными номерами. Причем переодевалась в мужчину, шпагой работала так ловко, что никто из зрителей не заподозрил в ней девушку. Еще у обоих были хорошие голоса, и они подрабатывали оперными певцами.
Но вдруг однажды Жюли увидела среди зрителей прекрасную девушку, дочь марсельского торговца. И влюбилась. Подходит к ней в мужском костюме, говорит:
- Разрешите представиться: шевалье дОбиньи. Позвольте вас траХнуть, - и каблуками так щелк-щелк выразительно, а глазами зырк-зырк.
Девушка обмерла от такого прекрасного, хоть малорослого шевалье, согласилась. Но увидела его голым, и возмутилась:
- Как так? Вы же баба! Вон и сиськи у вас имеются, и все остальное.
- Ну какая тебе разница, мон амур? - убеждала Жюли. - Зато никакого галантного секса, никаких вялых сорделек богомерзких. Я тебе такой секс устрою, что век помнить будешь.
Девушка отдалась в порядке эксперимента, ей понравилось. А Жюли наконец поняла, почему ее секс раньше не устраивал:
- Вон в чем дело! Трахать то интереснее, чем когда тебя трахают! Вот почему папа говорил, что мужиком быть лучше!
Стали они сожительствовать. Но это очень огорчило родителей девушки.
- Нам до толерантности еще триста лет! Не смей семью позорить!
Девушку заточили в монастырь.
- Э, ну зачем сразу туда? - просила Жюли. - Лучше замуж ее выдайте.
- А много ли толку с того будет? - возражали родители. - Тебя вон выдали, чем это помогло? Гарцуешь по Европе и девок портишь.
- А ля гер комм а ля гер, - решила Жюли.
Отступать она не привыкла, переоделась в женское платье, явилась в тот же монастырь, в послушницы. Их роман с подругой продолжился. Но дОбиньи унылый монастырский быт не устраивал, молиться она не желала, и думала, как бы сбежать. На ее счастье, померла одна из монахинь. Жюли под покровом ночи перетащила ее в келью своей подруги, уложила в постель.
- Ой, зачем ты трупак принесла? - удивилась девушка. - Некрофилией займемся, что ли?
- Это потом, - сурово ответила Жюли. - А сейчас валим, пока не началось.
Подожгла келью с трупом - типа, это ее подруга погибла. А сама переоделась в мужскую одежду, сбежала и любимую с собой увела. План так себе, конечно. В монастыре быстро провели ревизию трупов, поняли, что их больше не стало. Заявили в полицию тех времен.
Между тем дамочки жили, как хотели. Но вдруг Жюли надоела любовница.
- Шла бы ты домой, - сказала она, - А то это уже на супружество похоже. Трахаю только тебя, тоска и скука.
Обиженная девица вернулась к родителям, и сдала место, где жила дОбиньи. Ее взяли, посадили в тюрьму, судили. Жюли была в мужской одежде. Никто не мог поверить, что такое вытворила баба, а добрая традиция заглядывать заключенным между ног появилась гораздо позже. Поэтому Жюли судили, как мужика - кавалера дОбиньи.
- Монахиню сжег? - строго спросили судьи.
Жюли пожала плечами.
- Вот и мы тебя сожжем, - решили судьи. - Приговариваем к смерти через сожжение.
- Так, нет, не годится, - возразила Жюли. - Я дохлую монахиню сожгла. А вы меня живьем собираетесь.
- А это за похищение невинной девицы, - пояснили судьи.
Правосудие такое не очень: Жюли-то никого не убила. Но суровые времена, чо.
Папа Жюли очень горевал, сумел добиться приема у короля Людовика XIV.
- Помилуйте мою девочку, ваше величество, - попросил он.
- Какую такую девочку? - удивился Король Солнце. - Там же мальчик!
- А был ли мальчик? - патетически воскликнул папа, и рассказал всю историю Жюли.
- Ничего себе, какие у нас во Франции девицы есть! - порадовался Людовик Великий.
- Трахать баб любит? Я ее понимаю, сам их трахать люблю. Говоришь, ей еще двадцати не исполнилось? Что ж она в тридцать утворит? Желаю посмотреть. Помиловать мальчика дОбиньи, который девочка. Или девочку, которая мальчик?
Короче, Я сказал!, помиловать!
- Ваше величество, - робко попросил папа дОбиньи. - А может, вы ее к делу пристроите, чтобы она хоть трупы больше не жгла?
- А что она умеет, кроме как трахать баб?
- Фехтовать и петь.
- Ну в мушкетеры ее как-то не очень будет, - задумался Людовик. - Она ж там всех перережет. Ладно, пусть в Парижской опере поет.
Забрал папа Жюли из тюрьмы, привел в Оперу, говорит:
- Предвижу дальнейшие выпендрёжи с твоей стороны, доченька. Поэтому выступай-ка ты под фамилией мужа, нечего наш род позорить, а позорь род Мопен, тем более, у него приставки "де" нет, так что какая нафиг разница.
Жюли начала выступать под именем мадемуазель Мопен, никто даже не знал, что она мадам вообще-то. А законный супруг продолжал сидеть у окошка. Скоро Жюли стала получать ведущие партии, сделалась знаменитостью. Ну, а на досуге развлекалась прежним образом: переодевалась в мужскую одежду, выходила в свет, мужиков вызывала на дуэль и убивала, а баб соблазняла и трахала.
Однажды явилась она на бал-маскарад к герцогу Орлеанскому, стала там к бабам приставать. Одну вообще схватила в охапку, поцеловала взасос. Знатные господа возмутились, Жюли вызвала на дуэль сразу троих и качественно их продырявила. После этого сбежала в Брюссель.
Дуэли по закону были запрещены, за них полагалась смертная казнь. Королю доложили о выходке Жюли, но он сказал:
- В законе что написано? Дуэли запрещены мужчинам. Про баб там ни слова нет.
- Но она была в мужской одежде, ваше величество!
- Да, но под одеждой-то баба.
- Но ведь она людей покалечила!
- А какого рожна они вызов от бабы приняли? Сами виноваты. Помиловать девочку.
Так уж ему хотелось знать, что она дальше учинить может. Жюли вернулась, продолжила выступать в Парижской опере. Теперь мужики боялись принимать от нее вызовы, и обиженная мадемуазель Мопен писила их палкой, да еще грабила. Короче, унижала всячески. На нее заводили дела в суде, а король все прощал и миловал, ржал только.
Жюли окончательно решила, что трахать интереснее, и с мужчинами больше не спала. Ее последней любовницей была маркиза де Флорензак. Они жили два года вместе, потом маркиза умерла. А Жюли ушла в монастырь, но на этот раз никого не жгла, а провела два года, искупая грехи. Потом скончалась в возрасте 37 лет.
