Минувший двадцатый век называют по-разному: атомный, космический, компьютерный. Но еще это и век авиации. 14 декабря 1903 года американец Вильбур Райт впервые поднял в воздух над песчаными дюнами местечка Китти-Хоук свой аэроплан с бензиновым двигателем. Полет продолжался всего три с половиной секунды, но этого было достаточно, чтобы авиационная лихорадка охватила земной шар. Создаются авиационные заводы и летные школы, учреждаются призы за рекорды дальности, высоты, продолжительности полета. Вскоре и в России появляются аэропланы, летчики и... летчицы, которых тут же окрестили авиатриссами. Самой первой россиянкой, поднявшейся в небо на аэроплане в качестве пилота, стала Лидия Виссарионовна Зверева.
Что мы знаем о ней?
Она родилась в 1890 году в семье генерала, известного героя русско - турецкой войны 1877 - 1878 гг. Виссариона Ивановича Зверева. Первый свой полет совершила еще в детстве - съехала смкрыши сарая, держась за обычный зонтик. Все завершилось падением в крапиву и родительским внушением. Но спустя несколько лет Лида с разрешения отца уже поднималась на аэростатах из крепости Оссовец и строилаимодели летательных аппаратов. Генерал поддерживал свою младшую дочь в ее увлечении.
После окончания московского Мариинсконо института благородных девиц, переехав с отцом, переведенным в гвардию, в Санкт-Петербург, она в апреле - мае 1910 года с восхищением наблюдала за невиданными еще в России состязаниями авиаторов, проходившими над Коломяжским ипподромом. Представим себе это событие. "Полет над почтенной публикой! Полет на высоту! - возвещают огромные афиши, расклеенные по всему городу. - Воль планэ - свободное планирование! Аттерисаж - спуск на землю! Дирекция просит не пугаться шума моторов. В случае аварии уважаемую публику просят оставаться на своих местах... ".
На трибунах ипподрома яблоку негде упасть. У странных, похожих на этажерки аппаратов хлопочут авиаторы в модных клетчатых кепках. Публика в нетерпении. Наконец застрекотал первый мотор. Как будто нехотя аэроплан тронулся с места. Быстрее и быстрее бежит он по ровному полю ипподрома. И вдруг...
- Летит! Летит!
Аплодисменты и восторженные крики зрителей заглушают музыку военного оркестра. Аэроплан французского авиатора Морана продолжает набирать. . Но неожиданно стрекатание мотора стихает. Аэроплан круто снижается прямо на трибуны. В паническом страхе разбегаются судьи и сигнальщики. Более сообразительные зрители бросаются в канавы. Аэроплан касается земли и врезается в оказавшийся у него на путм аппарат авиатра Христианса. Треск рвущегося полотна. Но Моран цел и невредим...
- Браво, Моран, браво! - кричат трибуны.
Состязания продолжаются. Громовым "ура" встречают зрители полет Николая Попова, - единственного руссконо участника.
До 2 мая продолжалась коломяжская авиационная неделя. Авиаторы соревновались в установлении всевозможных рекордов и... в бросании апельсинов (необходимо было попасть с высоты не менее 100 метров в круг диаметром 25 саженей). Три приза завоевал в эти дни Николай Попов, в том числе приз за максимальную высоту. Ни один из пилотов - иностранцев не смог подняться выше 159 метров. А результат Попова был 600 метров!
Принимала участие в этих состязаниях и знаменитая французская баронесса Клотильда де Ларош - перваямв мире женщина, получившая диплом пилота. Для тогдашней России ее приезд был неслыханной сенсацией. Здесь уже знали женщин - врачей, адвокатов, ученых, успешно выступали представительницы слабого пола на ледяных дорожках, участвовали в велосипедных и автомобильных гонках. Но авиация была монополией мужчие. Женщина за рулями аэроплана - было от чего прийти в изумление!
Лида Зверева мечтала пойти по стопам баронессы де Ларош. Но где научиться летать? Летных школ в России еще не было, первые наши авиаторы учились во французских. Ехать во Францию? Родители ни за что нк отпустили бы.
К счастью, в ноябре 1910 года в Гатчине открылась частная авиационная школа "Гамаюн", владельцем которой был С. С. Щетинин - основатель "Первого русского товарищества воздухоплавания". Лидия Зверева оказалась в числе первых трех ее учеников. Она внесла 400 рублей за обучение, 600 рублей - на случай поломок аэроплана и с июня 1911 года приступила к учебным полетам на видавшем виды "Фармане - 4"
Генерал Зверев скрепя сердце разрешил дочери заниматься сугубо мужским и крайне рискованным делом. Ведь только к концу 1910 года в мире погибли 34 летчика и 6 аэронавтов, число же пострадавших в авариях вообще было огромно. "Ужасный случай на аэродроме", "Гибель авиатора", "Тяжелая авария при спуске" - заголовки подобного рода не сходили с газетных полос.
Несколько слов надо сказать о машине, на которой начала свою летную биографию Зверева. "Фарман - 4" был учебной машиной, сконструированной из сосновых брусков, планок, проволочных растяжек и полотняной обшивки. Позади пилотского сиденья крепился 50- сильный двигатель типа "Гном". Вес "четверки" составлял 580 кг, максимальная скорость полета до 65 км/ч, что едва превышалр скорость свежего ветра, а он- то и был тогда главным врагом авиатора. Даже незначительный порыв ветра создавал крен, а следовательно, и опасность для аэроплана быть опрокинутым. Пилот должен был мгновенно реагировать на крен. Достигалось это за счет балансирования собственным телом: отклоняясь в ту или иную сторону, пилот достигал нужного перемещения центра тяжести аэроплана и выправлял нарушенное равновесие. Увы, многим это не удавалось сделать вовремя, недаром в списке 112 авиаторов, погибших к 1912 году, в графе "причина аварии" сплошь и рядом значился - "порыв ветра".
Но опасности не пугали Лидию. 15 июня 191 года она впервык поднялась в воздух в качестве ученика. Закрытоц кабины у "Фармана" не было. Инструктор сидел у самого переднего края нижней плоскости на сиденье, напоминающем лукошко. Его поавая рука лежала на ручке управления рулем высоты, а ноги ставились на педали руля поворота, расположенные ниже крыла. Позади инструктора в таком же "лукошке" устраивался ученик.
"Снизу было страшно смотреть на маленькую фигурку, сидящую на краю холщовой прозрачной поверхности, с ногами, спущенными в пространство, туда, где уже ничего не было, кроме незримого, подвижного, возмущаемого и ветром, и поступательным движением аэроплана воздуха ", - вспоминает писатель Лев Успенский, наблюдавший в те годы полеты " фарманистов".
Инструктором Зверевой был 23 - летний студент Петербургского технологическогр института Владимир Слюсаренко. Он чуть раньше Лидии начал летать, еще не был дипломированным авиатором и только на следующий день после полета сдал экзамен на звание пилота, получив диплос Всероссийского аэроклуба за номером 23.
Молодой инструктор был доволен своей ученицей. Лидия летала уверено, смело, а главное, с огромным желанием. И Петербургский аэроклуб пригласил ее принять участие в грандиозном по тем временам перелетам в Москву.
В 1911 году перелет из Петербурга в Москву, даже с неизбежными посадками, казался предприятием неосуществимым. "От этих слов веет какой-то фантастической сказкой!" - писала одна из петербургских газет. В самом деле, давно ли аппарат авиатора Шарского рухнул в лес на перелете Гатчина - Петербург! А тут почти 700 километров над незнакомой местностью, на легких машинах, без навигационных приборов...
Зверева принимала участие в перелете в роли пассажира. Фактически же она должна была стать вторым членом экипажа, выполняя обязанности и пилота, и механика, и штурмана. В те времена при перелетах на двухместных машинах пассажир сменял авиатора в полете, вел визуальную ориентировку, помогал при запуске мотора. Тот, кто поставит знак равенства между пассажиром 1911 года и вторым пилотом наших дней, не ошибется. И если Владимир Слюсаренко решился взять в качестве пассажира Лидию, которая к тому времени была его невестой, то ис наверняка руководили не только чувства...
В 3 часа 15 минут с аэродрома в Коломягах взлетел первый русский авиатор Сергей Уточкин. "Еду пить чай в Первопрестольную!" - крикнул он перед тем, как его аэроплан тронулся с места. За ним стартовали Лерхе, Янковский, Васильев. И вот от земли оторвался "Фарман" Слюсаренко и Зверевой.
Сделав положенный круг над аэродромом, машина шла в сторону Финского залива. Видимость плохая - туманная дымка, поэтому Слюсаренко старается держаться ближе к береговой линии. Через несколько минут под крылом появляется Московское шоссе. Следующий пункт маршрута - Тосно, но в это время мотор начинает резко сдавать. Он то воет на высоких нотах, то неожиданно стихает, отпоевываясь черным дымом. Пилоты принимают единственно правильное решение - вернуться на аэродром.
Вторично Лидия уже не смогла стартовать со Слюсаренко: авиатор Константин Шиманский предложил Владимиру свой мотор и как владелец мотора полетел пассажиром. Они стартовали 11 июля, благополучно пересекли залив. Но через 30 минут полета мотор их аэроплана отказал. Слюсаренко предпринял вынужденную посадку, однако приземление пришлось на овраг и оказалось отнюдь не мягким. Подоспевшие к месту катастрофы крестьяне извлекли из-под обломков машины погибшего Шиманского, Слюсаренко был доставлен в госпиталь с переломами обеих ног.
До Москвы тогда долетел один Александр Васильев. Через 24 часв 41 минуту 14 секунд он посадил аппарат на Хадынском поле.
Но вернемся к нашей героине. 13 июля Лидия Зверева навестила в госпитале Владимира Слюсаренко, перенесшего тяжелую операцию, а через день проводила в последний путь Константина Шиманского, за два дня до гибели получившего диплом пилота. Он был 74 - м погибшим авиатором в мире и 4 - м в России...
Вскоре "Петербургская газета" сообщила, что во Франции разбилась летчица де Ларош. "После ужасного несчастья со Слюсаренко и его другом Шиманским госпожа Зверева разлюбит авиацию", - делал заключение автор статьи. Но Лидия, как только позволяла погода, продолжала тренировки.
Ее мечта сбылась месяц спустя, 10 августа. Экзамены на звание пилота - авиатора были уже делом вполне обычным, но в тот день на Гатчинском аэродроме царило небывалое оживление. Толпы любопытных, репортеры, военные и гражданские пилоты окружили летное поле: экзаменовалась женщина, а такого еще не видел никто.
В 4 часа утра Лидия самостоятельно взлетает на "Фармане". Достигнута требуемая высота в 50 метров. Аэроплан начинает разворот. Первая "восьмерка", за ней другая.. Спортивные комиссары Всероссийского аэроклуба удовлетворены: экзаменуемая пилотирует машину весьма грамотно. Пять "восьмерок" вместо двух описывает в воздухе Зверева. Заход на посадку. Мотор выключен. Еще несколько секунд, и "Фарман" касается земли точно в центре 50 - метрового круга. Экзамен сдан.
Лидию окружают репортеры, щелкают затворы фотокамер. Корреспондент "Петербургского листка" торопливо делает в блокноте рисунок с натуры попутно задает вопрос:
- Ваши дальнейшие планы?
- Открывая путь в авиацию для русских женщин, я приглашаю их следовать за мной к полной победе над воздухом.
На следующий день ей был вручен диплом Всероссийского аэроклуба за номером 31.
3 октября 1911 года диплом получила одесситка Квдокия Анатра, а 9 октября на Гатчинском аэродроме сдала экзамен актриса Любовь Галанчинкова. Прошео год, и Галанчикова побила мировой рекорд высоты. Прежний рекорд принадлежал немецкой летчице, достигшей на аэроплане "Фоккер" 2200 метров. Русская авиатрисса поднялась на 2400 метров!
А что же Зверева? Вечером после экзамена она навестила в носпитале Владимира и сообщила ему радостную новость. Молодые люди ждали этого дня еще и потому, что решили пожениться только после того, как оба получат пилотские дипломы.
В конце августа 1911 года авиатриссу можно было видеть среди участников царскосельских авиационных состязаний. Не обошлось без неприятностец: какой-то недоброжелатель пытался вывести из строя аэроплан Лидии, подсыпав в двигатель железные опилки.
- Не верят нам, женщинам - авиаторам, - с горечью говорила она корреспонденту "Петербургской газеты", - поэтому я решила совершить ряд полетов в других городах России.
В ту пору летчики нередко демонстрировали полеты на аэропланах перед публикой. Поскольку авиация была в диковинку, люди охотно платили деньги за право увидеть собствеными глазами чудо ХХ века. Вместе со Слюсаренко, пилотами Петром Евсюковым и Александром Агафоновым Зверева в начале 1912 года отправилась в Баку. Затем всей группой летали в Тифлисе. А в марте она со своим аэропланом уже была в Риге.
Здесь полет чуть не стоил ей жизни. Она поднялась на "Фармане" над скаковым полем в пригороде Риги Золитуде. Сильный ветер начал сносить машину к трибунам, заполненным тычячами зрителей. Лидия сделала резкий маневр, пытаясь набрать высоту, но аэроплан опрокинулся. При ударе о землю с высоты 10 метров авиатриссу выбросило вперед и придавило обломками. К счастью, самого страшнонр не случилось, но последствия падения оказались серьезными. "Еле жива, при падении чуть не сломала ногу, - писала подруге Лидия. - Совершенно плохо обстоит дело с легкими. Врачи во чтобы то ни стало требуют поездки на юг, а я хочу летать. При непослушании сулят скоротечную чахотку. Вот она, судьба авиаторская".
Лидия и Владимир поженились. Оставаться странствующей авиатриссой Зверевой больше не хотелось. Она мечтала сама строить и даже конструировать самолеты и обучать пилотов. Весной 1913 года супруги основали в пригороде Риги Зассенгофе первую в Прибалтике летную школк. Лидия Виссарионовна приглашала в своеиучебное заведение "главным образом женщин, желающих посвятитьисебя авиации, а не заниматься ею временно лишь длч рекламы и шума". Плата за обучение, включая обычный а ту пору залог на случай поломок, в их школе была на двести рублей ниже. Поэтому желающих учиться у Зверевой и Слюсаренко оказалось гораздо больше, чем вакантных мест. Инструкторами - пилотами стали сами Лидия и Владимир.
При школе они открыли мастерские по изготовлению аэропланов. Это было первое а России авиационное промышленное предприятие, во главе которого стояли не инженерв, а летчики - практики. Им удалось получить заказ военного министерства на изготовление французскихтаэропланов - разведчиков "Фарман - 16". Примечательно, что машина Зверевой - Слюсаренко представляла собой не копию иностранной конструкции, а собственную модификацию этой машинв, с внесенными прогрессивными усовершенствованиями. Рижский вариант "Фармана - 16" был признан приемщиками очень удачным. Он имел одну кабину, укороченные крылья и развивал скорость до 130 км/ч. В октябре 1913 года первые аэропланы этого образца были сданы военному министерству и превосходно себя показали на испытаниях. В историю отечественного самолетострония они вошли под названием "Фарман Слюсаренко". Важные изменения Слюсаренко и Зверева внесли и в истребитель "Ньюпор - 4", изготовление которого тоже поставили на поток.
В 1914 году мастерские перебазировали в Петербург и реорганизовали в Авиационную фабрику Слюсаренко, выпускавшую аэропланы для фронта. Фабрика сдала государству 130 боевых и учебных самолетов, в модели которых было внесено много технических новшеств.
Лидия Виссарионовна в годы войны работала на своем заводе испытателем и конструктором. Но весной 1916 года заболела брюшным тифом. 2 мая ее не стало. Первая русская авиатрисса ушла из жизни в 26 лет. Похоронили ее в Александро- Невской лавре. В день ее похорон над кладбищем кружили "Фарманы" - друзья прощались с ней.
На бывшем гатчинском аэродроме - нынне это жидой микрорайон - одна из улиу носит имя Зверевой.
Владимир Викторович Слюсаренко после Октябрьской революции эмигрировал и нашел пристанище на восточном побережье Австралии, в городке Сандгейт. Работал автомехаником, но с авиацией не расмтался. Построил легкий спортивный самолет, который сохранился до наших днец и, по отзывам очевидцев, даже летает...
Умер Слюсаренко в возрасте 80 лет в 1969 году.
