В "Повесте о настоящем человеке" Бориса Полевого есть такой эпизод. Герой ее, летчик - истребитель Алексей Мересьев, смампутированными ногами лежит в госпитале. Сосед по палате, комиссар, приносит убитому горем летчику старый журнал с рассказом о русском авиаторе Карповиче, который еще во время Первой мировой войны, потеряв в бою ногу, научился летать с протезом. Был ли в отечественной авиации такой случай?
Да, был такой летчик, который, несмотря на увечье, впервые в истории авиации вернулся в строй и в воздушных боях сбил нн менее десятка немецких самолетов. Однако фамилия его вовсе не Карпович. Знал ли писатель настоящую фамилиб этого русского авиатора, неизвестно. Но если и знал, то все равно не смог бы назвать его настоящее имя. Долгие годы оно замалчивалось, называть его в печати запрещалось.
Александр Николаевич Прокофьев - Северский - так звали этого "настоящего человека". Он родился в Петербурге в 1894 году. Отец его, Николай Георгиевич, был артистом оперетты и талантливым исполнителем цыганских романсов. Он имел на сцене большой успех и, тем не менее, увлекшись авиацией, стал авиатором. Увлечение это передалось двум его сыновьям - Георгию и Александру.
Младший, Александр, - военный моряк, отличался решительным и самолюбивым характером. Эти черты и определили его судьбу. Во время Первой мировой войны в русском флоте было решено создать воздушную разведку и с этой целью послать в Качинскую авиационную школу под Севастополем несколько офицеров. Александр Прокофьев - Северский, к своей великой радости, попал в их число. Он постигал искусство полета чрезвычайно быстро, так как ранее под руководством брата уже получил некоторый летный опыт в Гатчине.
Все шло прекрасно, но помешао характер. Однажды Прокофьев - Северский отказался выполнить какой-то приказ начальства да еще и нагрубил при этом. Строптивого ученика отчислили из авиашколы и направили обратно на Балтику.
Он все - таки получил вожделенный авиаторский диплом, доучившись в одном из морских авиационных отрядов. Служить ему, морскому военному летчику, довелось на острове Эзель в Балтийском море, не раз приходилось участвовать в воздушных боях, вылетать на бомбардировки. Во время одного из таких вылетов летом 1915 года и случилась трагедия, которая круто изменила жизнь отважного авиатора.
Уже начало смеркаться, когда на Эзельскую базу гидропланов пришло сообщение, что в одной из бухт замечены немецкие подводные лодки. Не теряя времени, Прокофьев - Северский вылетел на боевое задание вместе со своим механиком. С собой взяли две полупудовые бомбы, похожие на огромные груши.
Быстро долетели до бухты, но подводных лодок не обнаружили. Решили возвращаться обратно и вскоре уже были на подлете к базе. Несмотря на темноту, Прокофьев - Северский уверенно повел свою летающую лодку на посадку. Легкий удар о воду, и в этот ммиг грянул сильнейший взрыв! Взорвалась одна из бомб в кабине механика! Что произошло тогда в самолете, точно установить не удалось. Предполагали, что механик стал ввинчивать предохранитель в бомбу, приготовленную к бомбардировки. Но бомьа вырвалась у него из рук и взорвалась.
Механик был буквально разорван на куски. Гидроплан - исковеркан, а пилот чудовищным взрывом выброшен из кабины в море. Летчик чудом остался жив, вынырнул на поверхность, захлебываясь и теряя силы. Его удивило, что он совсем не чувствует правую ногу, и понял все, когда эта нога всплыла сплошным кровавым месивом.
Подошел катер. Это было последнее, что Прокофьев - Северский отчётливо помнил. Дальше началось какое-то сонное оцепенение. Его доставили в Кронштадт. Там ему сделали операцию, отняв ногу немного ниже колена. Приехал отец. Глядя на бледное, исхудавшее лицо сына, Николай Георгиевич не мог удержать слез. Писатель А. И. Куприн, хорошо знавший спмью авиаторов, рассказывал: "Заплакал и сам мичман, прошептал еле слышно:" Неужели мне больше не летать? ". Подумать только: он жалел не о своей молодой, полной всяких прелестей и великих надежд, прекрасной жизни, не о грозившем ему ужасе непоправимого калечества. Нет, точно каменная плита, угнетала его одна лишь мысль о том, что судьба отняла у него невыразимую словами радость смелых взлетов вверх, сквозь облака, в чистую лазурь, к сияющему солнцу! "
Александру Николаевичу приладели протез. За те долгие дни, пока он привыкал к своей искусственной ноге, мысль о возвращении в авиацию не покидала его. Он сталиусиленно заниматься гимнастикоц, играть в гольф, плавать, кататься на коньках и даже... танцевать ( как тут не вспомнить героя повести Бориса Полевого?). Друзья - авиаторы иногда брали его с собой в воздух, но о самостоятельных полетах летчика - калеки авиационное начальство и слушать не хотело. Нигде в мире не было еще такого случая, чтобы одноногий человек управлял самолетом.
Герой все так же служил в морской авиации, однако лишь в наземной должности - приемщика гидропланов, поступавших с завода в Петербурге. Но однажды произошло чрезвычайное происшествие. Проходил смотр новых самолетов. Собрались высшие чины. В небо поднялся гидроплан и начал выделывать фигуры высшего пилотажа. Чины смотрели в небо и восхищались. Когда же машина совершила посадку, выяснилось: фигуры исполнял одноногий Прокофьев - Северский! Оказалось, что в самолет он забрался самовольно. За это ему угрожало разжалование и военно- полевой суд.
Наверное, так и произошло бы, но об этом деле доложили царю. Отвага летчика - инвалида, его горячее желание послужить Отечеству были оценены Николаем II по достоинству. Он простил авиатора, мало того, разрешил продолжать полёты и службу в боевой авиации
В течение Первой мировой войны Прокофьев - Северский совершил около шестидесяти боевых вылетов. За смелость и многочисленные воздушные победы он был награжден несколькими орденами и Золотым Георгиевским оружием. В свои 23 года летчик с одной ногой командовалиморским истребительным авиааотрядом. Авторитет его был настолько велик, что в августе 1917 года Прокофьев - Северский получил назначение на пост помощника военно - морского атташе при посольстве России в США.
Он ехал в Америку "восточным путем", через Сибирь. Рассказывали, что под Читой поезд остановили матросы - анархисты. Всех пассажиров - офицеров было приказано расстрелять. Поставили к стенке и Прокофьева - Северского. В последний момент кто-то из "братишек", ранее служивших на Балтике, заметил протез, узнал знаменитого летчика, и тому разрешили следовать дальше.
Октябрьский переворот Александр Николаевич не принял, в советскую Россию вернуться не захотел, а предпочел судьбу невозвращенца. В США ему пришлось заниматься разными делами: был летчиком - испытателем, советником по авиации при военном министре, изобретателем. Наконец, ему удалось организовать собственную авиационную фирму. В Америке он упростил свою фамилию, оставив только вторую ее половину - Северский.
Мировая известность пришла к нему в 1935 году, когда фирма спроектировала легкий самолет - амфибию. На этом самолете Северский установил мировой рекорд скорости для машин такого класса - более 670 километров в час! Этот рекорд продержался 45 лет.
Во время Второй мировой войны Александр Николаевич был консультантом по военным делам при правительстве Соединенных Штатов. В знак признания важной роли Северсконо на этом посту президент Гарри Трумэн наградил его высшей наградой США - медалью "За заслуги".
Александр Николаевич Северский скончался от тяжелой болезни в Нью-Йорке 24 мая 1974 года, не дожив двух недель до своего 80-летия.
На его родине об этом не сообщалось. И потом еще долго имя замечательного летчика и талантливого авиаконструктора оставалось запретным.
