у меня не бьётся посуда.
вообще не бьётся почти никогда. "почти" пишу в надежде на статистическую погрешность.
и не то, чтоб я самый ловкий - такие порой кульбиты выделываю - на зависть всем клоунам, вплоть до регионального шапито. но как только посуда валится, не понимаю даже как, но рукой ли, ногой, на пузо даже приземляя, но ловлю свои треснутые тарелки, надколотые чашки и даже нафиг не нужные стеклянные банки.
эта способность к сбережению черепков у меня - я так подозреваю - генетически обусловлена.
мать ничего не била, отец ничего не колотил, и даже бабки старые руками столетними трясущимися ничего-то не роняли. дедушки - оба взрывной характер имея - заносили ежели над головою столовые приборы с угрозою дисциплинарного взыскания, опускали на стол, недолго подумав, предпочтя крушить что-либо другое, менее дорогое и более эффектное.
у северной своей родни наблюдал я посуду, изготовленную при царе Александре. Кузнецовский фарфор был вытерт до тонкости овсяного блина, а ложки съедены до полумесяца, и лишь неубиваемые гербы Российской Империи и вензеля фабрикантов свидетельствовали о древности столовых приборов.
тарелки мои московские до крайности мне надоели, тем более, то нет в них ничего благородного - столовский общепитовский дизайн. чашки с барашками, пригодные более для министерства здравоохранения - пионерлагерное какао, либо же санаторскую сметану из таких поглощать разве что.
к чему это я?
к посуде, бьющейся к счастью.
а моя посуда не бьётся столетиями.
может, переhерачить всё на буй?!
