Человек брел по полуосвещенной улице, смотрел себе под ноги и никого не замечал. Снег ватными хлопьями падал ему на плечи и голову. Вокруг была предновогодня суета, слышался смех и крики. Улицы играли витринами и гирляндами. А ему казалось что вокруг полумрак и никто его не видит. Его, действительно, не замечали, и если кто-то случайно задевал его, удивленно оглядывался и смотрел ему вслед. А он, не поднимая головы и не оборачиваясь, шел дальше, сам не зная куда.

А вот и дом: серое творение человека, состоящее из тоскливого бетона и холодных железок трудно назвать домом. Но люди живут в этих ужасных глыбах и радуются как дети. Когда, гремя ключами, он начал открывать дверь, там, в темной глубине послышался жалобный писк. Дверь открылась, пустив в темноту квартиры дорожку света. Маленькое дымчатое создание, радостно пискнув при виде человека, завертелось на месте. Человек перешагнул порог, нагнулся и провел большой теплой ладонью по голове дымка. Животное потянулось к нему, зацепившись когтями, повисло на брючине. Аккуратно высвободившись от его лап, человек снял ботинки и пошел по темному коридору на кухню, включил маленькую лампу над столом и устало опустился на табурет. Дымок крутился около него, терся о его ноги и просяще мяукал.

Человек закурил, пуская колечки дыма на освещенную стену, пытался разглядеть фигурки, которые рисовал дым. Отложив сигарету, подошел к холодильнику и достал банку с консервами. Дымок, проследив за его движениями, понял, что сейчас будет еда, торжественно пискнул и ринулся к столу, где стоял человек, выкладывавший корм на блюдечко. Котенок жадно заглатывал еду. Человек снова поднес к губам сигарету и стал наблюдать за этим поглощением пищи. Улыбнулся. Дымок, довольно облизываясь, протопал к стулу, где сидел человек сел около его ног и начал умываться.

Человек встал, включил чайник и, возвращаясь к столу, подхватил серый комок, который почувствовав тепло знакомых рук, замурчал. Человек положил его себе на колени и погладил по мягкой шерстке. Комок зажмурился, сладко потянулся, подставив теплой ладони голову и уши. Потоптался на коленях и, найдя удобное для себя место, улегся, свернувшись клубком. Не переставая мурчать, Дымок заснул. Человек смотрел, как у котенка во сне от дыхания поднимается и опускается шерстка на боку. Эта размеренность нагнала сон и он, облокотив голову на руку, стал смотреть в окно. В темном окне отражался стол, освещенный лампой и лицо человека, склоненное над столом.

Зазвенел телефон. От этого звука человек вздрогнул, дымок проснулся и спрыгнул на пол. Снял трубку: "Алло". В трубке молчали. Алло, - настойчиво, но с неохотой повторил человек. Все та же тишина. Перезвоните, вас не слышно, - гудки. Звук телефона вернул его к тоскливой реальности. Ему некому было звонить и никто не звонил ему, этот звонок лишний раз напомнил ему об этом.

В те дни, когда ему становилось совсем одиноко, и пелена закрывала от него мир, где-то в глубине просыпалось щемящее желание поговорить с кем-нибудь. Это чувство не так часто посещало его, но уж если приходило, то сжимало его всего: голова начинала ныть, перед глазами плыли круги и из глаз сами по себе начинали просачиваться капли слез. Он садился на пол, прижимался спиной к холодной стене, закрывал глаза и тихо плакал.

Иногда злобная жалость наваливалась ему на грудь, и он с возрастающим стоном опускался на колени по середине кухни, обхватывал руками голову и выл. Выл, как раненое животное, чувствующее, что смерть прыжками приближается к нему и вот ее тяжелое дыхание уже зависает над ним.

Он вскидывал голову, резко распрямляя спину и перехватывая в этом взмахе крик, захлебывался. За что?? Крик замирал где-то в горле и лишь хрип нарушал тишину его квартиры. Дымок, вздрогнув, отрывался от своих дел, и удивленно столбенел, глядя на человека. Осторожно он приближался к человеку, садился рядом с ним и, наклонив голову, долго смотрел.

Человек молчал. Он сидел без движения. Его тело обмякло и только по хриплому дыханию можно было понять, что он еще здесь. Наконец, он поднял голову и словно незрячий покрутил головой по сторонам, то ли ища что-то, то ли пытаясь понять, что произошло. Оперевшись о табурет, он поднялся, взял со стола пачку сигарет. Закурил, стоя у окна. Снаружи била жизнь: по дороге мчались машины, обходя друг друга, куда то спешили люди. А ему некуда было спешить, да и не хотелось.

Ему всегда говорили: во всех своих проблемах виноват только ты. Ведь каждый человек может справиться с неприятностями, нужно побороть себя, избавиться от недостатков и жить полной жизнью. Сколько раз он это слышал - не счесть. Но еще никто и ничто не смогло заставить его измениться. Только он сам мог это сделать, возможно, и под влиянием каких то обстоятельств или людей, главная роль в этом отводилась ему. Но он не знал текста этой роли, путался в словах и действиях, и боялся доиграться до того, что потеряет сам себя.

И вот она опять липкой паутиной выбралась из темноты и осторожно, едва касаясь стен, потянулась к человеку. Словно сеть, она поймала его, стянула руки и опустила на колени. От боли у него опять проступили слезы, но он сдерживал себя, пытаясь пошевелиться и порвать сеть. Но тоска упорно не отпускала и сквозь кожу проникала в него; запустила свои щупальца так глубоко, что обожгла все внутри, оставляя кровавые подтеки на стенках его души. Он взвыл от боли, упал ничком и начал кататься по полу, пытаясь вырваться из ее щупальц. Но они, как иголки, еще больше проникали в него и вот уже кровь начала выступать наружу. Вены вздулись, конечности затекли.

Он умоляюще смотрел туда в темноту, откуда она выползла. Перехватил дыхание, снова дернулся - не отпускала. Тогда его глаза начали наливаться злобой, он вобрал в легкие как можно больше воздуха и закричал. Кричал изо всех сил, монотонно, срываясь на хрип. Не выкрикивая никаких слов, он ревел, метался в разные стороны, задевая мебель и стены. Комната начала сужаться, потолок нахмурился и пополз на него.

Весь дом с ужасом слушал его крики, гадая, что и где происходит. Соседи испуганно смотрели в сторону его квартиры, где за стеной шла борьба. Они слышали звуки падающей мебели, звон посуды и крики. Так не мог кричать человек... Быстро набрали номер и прошипели в трубку требования срочно приехать. Трубка упала на рычаг, когда очередной вопль эхом прокатился вдоль стен и взметнулся вверх. Заплакали дети.
Все смолкло. Тишина наступила так неожиданно, что было слышно тиканье часов на кухне и тихое всхлипывание детей.

Приехали люди, но на их звонок никто не открыл дверь; вызвали мастеров, которые взломали замок, и люди вошли. Темно, лишь на кухне мерцал свет. Осторожно, держась вместе, они прошли туда. Им навстречу метнулась маленькая тень, люди замерли. Тень мяукнула, один из людей нагнулся и протянул руку. Дымок подбежал и ткнулся носом в руку, фыркнул и отпрянул: это была не та рука.

Люди вошли в комнату: никого. Разбросанная мебель, осколки посуды, сорванная занавеска - вот все, что говорило о произошедшей здесь борьбе, но человека не было. Обошли квартиру: никого и никаких следов. Пожав плечами, записали о происшедшем, взяли подписи присутствующих и удалились. Все тот же, что гладил Дымка, уходя, подхватил его, потеребил ухо. Дымок довольно замурчал.

Когда новые большие теплые руки уносили его, он разжмурил глаза и... зашипел на темноту.