Мысль о ремонте если не всей квартиры, то хотя бы ее части, не раз приходила в голову жене Карапузова: она давно сжилась с ней. Особенную ненависть распаляла ванная комната, с которой начинался каждый данный Карапузовой Богом день. Жалкие намёки Иннокентия Карапузова на материальную сторону мечты не останавливали, а скорее, подхлёстывали львиную сторону этой эффектной нестареющей женщины: начинать свой день с раковины советского санитарного фаянса, под свисающими лопухами обоев и с вентилями смесителя в стиле "будни алкоголика" она больше не могла - это было непереносимо! Конечно, рулон туалетной бумаги на ослепительно красном держателе смотрелся свежо, но не спустя семь лет, как он был укреплён (тогда ещё твёрдой рукой Иннокентия) на фоне глумливо-жёлтых обоев туалета.
Виолетта Карапузова умела выделять в жизни главное! Собственно говоря, по этому принципу в мужья был выбран Карапузов: при всей его визуальной лоховатости, в нём чувствовался потенциал, а трудности никогда не пугали Виолетту: Иннокентий стал полноправным членом общества буквально через месяц их совместной жизни. Но теперь располневший Карапузов гармонировал разве что с лопухами обоев ванной комнаты, да, пожалуй, с полноразмерной стиральной машиной, наспех установленной его же не очень умелыми руками.
В сборе необходимых средств мадам Карапузова не знала прецедентов! Её железная воля отогнала от собственного желудка ежевечерние мини-круасаны, что в одночасье позволило собрать этой мужественной женщине пятую часть требуемой суммы. Собственно говоря, сумма собиралась на протяжении нескольких месяцев, что уже само по себе говорит о волевой перманентности супруги Карапузова. Вопросы дизайна и материалов, равно как и методология ремонта мало волновали Виолетту Дмитриевну: в значительной части своей жизни она руководствовалась принципом "Лестница успеха не всегда результат самоограничений".
К ремонту Виолетта приступила со свойственной ей решительностью и презрением авторитетов. То есть, не имея даже хотя бы мало-мальски внятного Проекта Мечты. "Настоящий художник - Творец, а Творцу планы ни к чему" - решила Виолетта Дмитриевна, и приступила к выбору Команды Проекта Мечты. Будучи современной женщиной, обременённой развитым головным мозгом (чего иной раз явно недоставало Карапузову), Виолетта начала поиск в интернете. Подрядчик (так витиевато выразился Карапузов) отбирался мадам Карапузовой по нескольким критериям: наличие фотоматериалов содеянного, отзывами уцелевших заказчиков и приятным мужским голосом в телефонной трубке. Выбор был сделан самостоятельно, без привлечения обрюзгшего Карапузова, дабы не расплескать его очередное пиво.
Прораб Команды Проекта Мечты прибыл на пять минут раньше назначенного времени, чем окончательно укрепил Карапузовых в верности выбора. Не переходя на лексику профессиональных строителей и оставаясь в русле литературного русского, Прораб Команды Проекта Мечты, используя жесты, объяснил Карапузовым тонкости кладки блоков, эротизм укладки раствора и кубизм планировок. Выбор остановили на самом дорогом варианте: падут стены прошлого и вырастет новое Нечто из руин наскучившего! Сумма ремонта поначалу вызвала лёгкое недомогание в голове Карапузова, но богатое пивное прошлое помогло и в этот раз.
Появившийся на следующий день мастер застал чету в горячке спасения имущества. Обревизовав стальным взором будущие руины, мастер удалился и затем, в течение получаса переносил в мятущуюся квартиру то, чем надеялся построить Мечту Карапузовой. Вечер первого дня ремонта супруги встретили в позе морских ракообразных, оставляющих робкие вмятины в многосантиметровом слое строительной пыли и останков некогда крепких конструкций. Санузел держался два дня: затем, засунутый в десятки крепких мешков покинул квартиру строительным прахом.
Как красиво и непонятно пишут в серьёзных строительных документах, сроки производства работ произвели на Карапузова эффект цунами. Каждый день Иннокентия начинался с подготовки к приходу мастера. Подготовка заключалась в умении оперативно использовать посадочное место в туалете и скорости сокрытия результатов жизнедеятельности посредством ручного смыва экскрементов: сливной бачок смог продержаться в туалете Карапузовых лишь первые двадцать минут с начала строительного марафона. Как пишут в жёлтой прессе, "унитаз был мгновенно демонтирован недрогнувшей рукой строителя". Кроме того, Иннокентию надлежало до девяти утра успеть обтереть своё далеко не субтильное тельце влажным полотенцем, что должно было заставить его безнадёжно одурманенный пивом мозг считать это утренним душем. Как пишут в некрологах, это и убивало Карапузова каждый день: не будучи стерильным от природы, тело пивного ветерана требовало ежедневного полноценного душа, а обоняние - полноценного санузла. Всего этого Карапузов лишился в одночасье! Горе выводило его ночами на лоджию и заставляло, обернувшись в сторону Москвы шептать матерные слова и производить руками интуитивно понятные даже не сведущим людям оскорбительные жесты.
Дизайн-проект (как модно нынче выражаться) рождался в хорошенькой головке Карапузовой в процессе скачек по магазинам и подворьям строительного комплекса столицы. Будучи неглупой женщиной, мадам Карапузова взяла давно уже залежавшиеся на работе отгулы и употребила их на рекогносцировку рынка строительных материалов и комплектующих столицы России. Маркетинговые усилия Виолетты едва не опошлились сотрудниками ГИБДД юго-западного округа, которые, проявив поистине хамское непонимание, оштрафовали мятущегося и стенающего Иннокентия на четыре тысячи рублей за разворот в неположенном месте. И даже страдальческое лицо мужа, его болтологический дар не убедили гусаров жезла и мигалки, что пересечение двух сплошных полос разметки - сущий прикол. Иннокентий Карапузов был бодро выпотрошен служивыми на указанную сумму и лишь после этого отпущен на волю.
Магазины неприятно удивили Карапузова. Ему, в прошлом весьма недурному строителю, было дико видеть, как некогда целостные объекты в виде дверных блоков и т.п. расползлись на наборы "сделай сам". И долго ещё благодарное эхо носило нецензурные эпитеты, которыми Карапузов весьма недвусмысленно высказал своё мнение о дверях, выключателях и прочих "кирпичиках Мечты" Виолетты Дмитриевны. Но вопреки обстоятельствам, благодаря несгибаемой воле Виолетты и невесть откуда взявшемуся неприличному трудолюбию Иннокентия все необходимые материалы были закуплены и почти в срок, в почти требуемом качестве были доставлены в апартаменты Карапузовых.
Каждый свой вечер Карапузов встречал воем раненной волчицы и бодрой ненавистью пролетария: пред ним простиралось пространство, в смутной дымке которого он с трудом узнавал контуры и очертания некогда такой уютной, а главное - некогда чистой до состояния непорочности родной квартиры. Некогда родная жилплощадь, укутанная многослойным покрывалом пыли, грязи и строительных останков являла взору рыдающего Иннокентия лунную поверхность после корпоративного праздника. Будучи неглупым (в некотором смысле) мужчиной, Иннокентий наливал дозу оптимизатора, пил выдыхая, надевал наушники, включал бодрую музыку и, изрыгая проклятия, брезгливо начинал устранять последствия ремонта. Так проходил каждый вечер Иннокентия. С каждым вечером, слой несмытого на теле Иннокентии увеличивался, равно как и ненависть к происходящему. И даже терапевтический эффект потоков пота, не утешал и уж тем более не радовал Карапузова.
Постепенно неустраняемый стресс брал своё, и неприязнь Карапузова к ремонту и его идейному вдохновителю неуклонно росли. Пыль была везде, она проникала повсюду и порой Иннокентию казалось, что она, а не алкоголь дают этот потрясающий эффект эйфории. Как впоследствии метко написал в истории болезни лечащий врач, Виолетта Дмитриевна по возвращении домой заставала плачущего Иннокентия прячущимся в ведре с водой. Твёрдую духом Карапузову не пугали подобные мелочи: она видела главное - Цветовую Гамму и Дизайн новой ёмкости для использованных ватных палочек и салфеток. Ещё с детства мадам Карапузова усвоила, что мир в семье всецело зависим от настроений хозяйки, а душевное состояние Иннокентия - даже не первой десятке.
Невзирая на рефлексию и мелкое вредительство Иннокентия, ремонт продолжался, методично уничтожая нервные клетки Карапузова и финансовые резервы четы. Отчаяние периодически накатывало на Карапузова, методично размазывая по грязным стенам вместе с пылью остатки его душевного равновесия. Бодрая музыка и хороший алкоголь помогали всё меньше и меньше. Пропорционально гибели мозга на некогда дряблом теле пивоатлета росли мышцы - Карапузов неуклонно деградировал.
Виолетте Дмитриевне с трудом удалось успокоить бьющегося в истерике Карапузова, когда установили ванну и подали воду. Так же стоически она перенесла его ночёвку в остывающей воде в костюме дайвера. Монтаж подвесных потолков прошёл под аккомпанемент дьявольского хохота и выкриков Иннокентия. И даже лишённый сентиментальности строитель еле сдерживался, наблюдая, как рыдающий Карапузов целует взасос новый смеситель ванной.
Ремонт подходил к концу. Ночами Иннокентию во снах являлись прораб и строитель, почему-то в неглиже и ластах. Строители суетливо обёртывали свои нагие тела туалетной бумагой и плаксиво просили спящего Карапузова отпустить их христом-богом. Иннокентий гонялся за ними с вантузом, глумливо выкрикивая непристойности, а потом, проснувшись в поту и тревоге, вскакивал и нервно бежал трогать новую плитку на стенах ванной и украдкой целовать выключатель в туалете.
Спустя полгода ремонт закончился, унеся с собой останки нервных клеток Карапузова, хандру Виолетты Дмитриевны и финансовые накопления последних месяцев. Аминь.
