Не любите длинные тексты? Все равно идет дождь, так что - читайте.
Годы идут, нужно повторять и вспоминать. Для тех, кому не пришлось быть в это время там, где... Впрочем, вот конспективно мои воспоминания деталей события.
19. 08 Приехав на работу, я застал своих сотрудников в возбужденном состоянии. Чтобы работа не пострадала, я сказал им, чтоб они оставались на месте, а я за них постою "там". И поехал к Белому Дому.
Первая половина дня: толпа собралась с тыльной части Белого Дома. Тогда к нему были свободные подходы со всех сторон. На высоком балконе - Ельцын с подвижниками. Видимо, "мавзолейная" привычка. Впрочем, некоторые из подвижников сидели на парапете балкона свесив ноги вниз. Говорились какие-то зажигательные речи. На Горбатом мосту "афганцы" начали строить баррикаду. В 1905 г баррикада в этом месте была уместна, в 1991 она не имела никакого смысла, кроме декоративного. Это я для себя отметил.
19. 08 ночь. Толпа разошлась почивать. "Революционеры" затворились в Доме. На пандусе перед высокими дверями Дома (со стороны реки) остались "охранять революцию" несколько десятков интеллигентного вида людей. В Дом их не пускали. Но оттуда время от времени выбегал кто-то из подвижников и взбадривал словами, типа: Танки входят в город! ... Десантники замечены в Черёмушках! и т. п. С реки дул ветер и мне было холодно. Я сидел на каменной тумбе и думал, что буду делать, когда десантники прибегут к Дому. Ничего не мог придумать, а потом почему-то понял, что они не прибегут. Прибежали кинооператоры ВВС и всяких прочих иностранных каналов. Вышел Руцкой и стал давать им всем интервью. Он стоял, опершись рукой на танкетку, слева от входа в Дом. Такая же танкетка стояла и справа от входа. Но за несколько часов из этих машин никто не появлялся и я думаю, что в них никто не сидел. В 6 утра я уехал домой, моя машина стояла недалеко от Дома, на Рочдельской улице.
20. 08 день. Опять у Дома собралась толпа. "Афганцы" на баррикаде пели песни. Ельцын и подвижники опять выступали с того же балкона и говорили об опасности, которую представлял ГКЧП и о тяжелом противостоянии нас, народа, и вооруженных людей, которые где-то стоят на стороне ГКЧП. Пронесся крик: Полковник Лебедь на нашей стороне и идет в Белый Дом! Я не знал, кто этот полковник, но мне разъяснили, что он командует какими-то десантниками. наверное, теми, кто так и не прибежали ночью - подумал я.
В это время начали комплектовать "отряды обороны". Я подумал, что если запишусь в какой-нибудь отряд, то буду привязан к одному месту и не увижу всей картины. Поэтому не стал записываться.
Через пару часов я стал обходить окрестные улицы и смотреть, как рассталяются отряды и что делается для организации обороны. На Смоленской набережной, у въезда на Новоарбатский мост, встретил Ш. Его отряд только что сложил баррикаду из фундаментных блоков. Ш. был доктором физ-мат наук. Мы поговорили с ним об эффективности такого ограждения и я оставил его в плохом настроении. На другой стороне - на Краснопресненской набережной, разместился другой отряд. В нем я увидел другого знакомого - физика А. Он посетовал, что их двадцать человек и у них ничего нет, чем обороняться. Но в его глазах я увидел решимость и пожелал ему удачи.
Вечерело. Обследовав все окрестности Дома, я задался вопросом: где должно произойти действие, которое станет апофеозом этого спектакля? Уже к вечеру 20. 08 я был уверен, что наблюдаю спектакль. И то ли интуиция, направила меня в сторону площади Восстания (ныне Новинская). Я пошел вверх по Проточному переулку. У последнего перед Садовым кольцом дома увидел машину скорой помощи. Боковая дверь ее была открыта и я заметил, что в салоне стоят хозяйственные сумки с бутылками, закупоренными тряпками. Как раз в это время к машине подбежал парень, схватил одну из сумок и убежал в сторону Садового кольца. Там горели троллейбусы, перегородившие створ туннеля. Я слышал, как жители ближайшего дома кричали с балконов, чтобы прекратили поджигать, а то дом загорится. Еще ранее, когда было светло, я был в том месте и видел, что въезд в туннель со стороны площади был перекрыт машинами-поливальщиками. Как раз когда я вышел на Кольцо, эти машины раздвинулись, открыв проезд. И в это время на большой скорости в туннель проехали три БТРа. Как только они въехали, поливалки опять перекрыли проезд. Я бегом вернулся к другому концу тоннеля и уже на бегу услышал с той стороны крики. Выезд из туннеля был перекрыт троллейбусами, которые теперь еще ярче горели. Когда я подбежал к парапету туннеля, раздалась автоматная очередь. Я упал на землю, вслед за другими зрителями. Причем, оказался на земле рядом со своим знакомым - офицером одной из подмосковных частей. Впрочем, он был в штатском. Стреляют не сюда - сказал он и мы поднялись с асфальта и заглянули за парапет. Из одного БТРа, что стоял последи створа туннеля торчал солдат с стрелял в воздух в сторону Смоленской площади.
Кровь на борту другого БТРа и кровь на стенке туннеля мы разглядели, как и обрывки то ли телогрейки, то ли бушлата на асфальте. Третий БТР, успевший выехать из створа туннеля, свернул влево и, пробив забор стройки, упал носом в яму. Солдат перестал стрелять и спрятался в броне. Дальше рассказывать не стану, есть документальный фильм и там можно видеть, как фактурная и пьяная блондинка призывала присутствующих расправиться с солдатами из БТРов. Но сочувствия не снискала, а только была обругана.
Вокруг этого места работали сразу несколько групп кинооператоров. Кадра, наверное, получались эффектные. Все это происходило под окнами посольства США. Мы со знакомым офицером немного порассуждали о том, можно ли это считать попыткой штурма Дома, если Дом находится в другой стороне. Он обратил мое внимание, что солдаты есть, а офицера нет. И мы пошли на площадь, откуда приехали БТРы. Офицер был там. Он сидел на броне одного из четырех БТРов. Они стояли аккуратно припаркованными напротив высотного дома, лицом к нему. Кто-то уже начал офицера допрашивать. Ничуть не смущаясь, куря сигарету, офицер сказал: Я не знаю, почему мой сержант увел машины в туннель. Мне был приказ встать здесь, и я встал. Больше ничего не знаю. Он докурил и закрылся в броне.
Поняв, что увидел, пожалуй, главное, я решил ехать домой, но сперва навестить А., который, вы помните, охранял Краснопресненскую набережную, чтобы рассказать ему о виденном. На этой набережной все изменилось. Вся она, до самого Международного торгового центра была заставлена 10-ти тонными грузовиками Камаз. Я нашел моего знакомого под одним из деревьев, сидящим на газоне вместе с несколькими "однополчанами". У сидящих, что называется, "не было лиц". Посмотри! сказал мне А. Он раздвинул ноги и я увидел, что его штаны неприлично мокрые. Его сосед, нервно куря, рассказал мне, что как только опустились сумерки, со стороны Пресни послышался рев мощных моторов. Вскоре лучи света ударили в поверхность реки. Им подумалось, что идут танки. Они встали взявшись за руки поперек набережной. Два десятка людей, взявшись за руки, перекрыли проезд к Дому. Каждый так вцепился в другого, что сбежать было не возможно. И, потом, они же все мужчины никто не сбежал даже тогда, когда им, ослепленным светом фар, казалось, что настал конец. Оказалось, водители 20-го автокомбината, из Мневников, пригнали несколько десятков грузовиков на защиту Дома. У меня такие же штаны сказал рассказчик. Я ушел на Рочдельскую и уехал домой.
21. 08. Выспавшись, я приехал к Белому Дому и, осмотревшись, увидел лишь разгулье "афганцев" и опять толпу, слушавшую очередных ораторов. Поехал на работу.
22. 08. Замечательный день, когда праздновали победу. По той эйфории, которую испытывали люди, слонявшиеся по улицам московского центра, можно было представить себе настроение людей 9 мая 1945. Что-то похожее. Все были друзьями, улыбки, смех. И так же, наверное, казалось, что приблизилось что-то новое и хорошее. Гулял весь день и с кем-то незнакомыми даже пил вино.
↳
↳