Она моя..
Прохладное, ласковое, ясное летнее утро пело, щебетало и радовалось на тысячу голосов. Топот копыт гулкой барабанной дробью отскакивал от упругой кожи юной, наполненной сонными ароматами трав, предрассветной земли. Кристально чистый, свежий и прозрачный воздух, наполненный запахами теплого, просыпающегося девичьего тела с гулким шумом влетал в ноздри разгоряченного угольно черного скакуна, наполняя его легкие всемирной радостью, сладострастием и агрессией. Его переливающаяся дьявольским огнем спина несла на себе богиню, присутствие которой было источником девственной чистоты и свежести раннего, лесного утра.
Разбуженный стремительным галопом жеребца возмущенный ветер мстительными клочьями нападал на разгоряченное лицо юной красавицы но, столкнувшись с ее румяными щечками, горящими вселенской радостью и любопытством глазами, тушевался и со смущенной покорностью укутывался ее роскошными черными, под стать коню, волосами.
Разбуженный неожиданной гостьей лес встрепенулся, встряхнулся, всмотрелся и вдруг решил запеть песню любви своим богатым и широким тембром птиц, листьев, животных и еще чем-то для нас непонятным и чарующим, в такт покачивающимся в седле стройным бедрам, соблазнительно обтянутыми белыми трико.
Окружающий мир леса начал свой эротический танец самца-завоевателя под этот импровизированный оркестр. Невидимые, огромные и одновременно немыслимо легкие ладони охватывали упругие, девственные груди, играючи подкидывая их в такт верховой езде. Мощное тело хозяина леса незаметно прижимало к себе стройную, по-девичьи узкую спинку при каждом скачке ревниво хрипящего скакуна, пытаясь завоевать своими сказочно мощными и твердыми в неуправляемом уже желании чреслами пространство под волнующе вздымающимися округлостями ягодиц, незаметно подбираясь все ближе, наполняя молодое разгоряченное тело и душу несущейся в утренней глуши дикарки.
С этого дня каждое утро молодая всадница приезжала на прогулку в лес, чувствуя во время галопа непонятную эйфорию, радость, смятение в груди и необъяснимую пульсацию в низу живота. Она пускала коня в галоп и растворялась в накатывающем сладострастном безумии до ослепительного пика и усталая и счастливая возвращалась в реальный мир.
С этого дня каждое утро Лес летел на свидание к своей юной избраннице...
Разбуженный стремительным галопом жеребца возмущенный ветер мстительными клочьями нападал на разгоряченное лицо юной красавицы но, столкнувшись с ее румяными щечками, горящими вселенской радостью и любопытством глазами, тушевался и со смущенной покорностью укутывался ее роскошными черными, под стать коню, волосами.
Разбуженный неожиданной гостьей лес встрепенулся, встряхнулся, всмотрелся и вдруг решил запеть песню любви своим богатым и широким тембром птиц, листьев, животных и еще чем-то для нас непонятным и чарующим, в такт покачивающимся в седле стройным бедрам, соблазнительно обтянутыми белыми трико.
Окружающий мир леса начал свой эротический танец самца-завоевателя под этот импровизированный оркестр. Невидимые, огромные и одновременно немыслимо легкие ладони охватывали упругие, девственные груди, играючи подкидывая их в такт верховой езде. Мощное тело хозяина леса незаметно прижимало к себе стройную, по-девичьи узкую спинку при каждом скачке ревниво хрипящего скакуна, пытаясь завоевать своими сказочно мощными и твердыми в неуправляемом уже желании чреслами пространство под волнующе вздымающимися округлостями ягодиц, незаметно подбираясь все ближе, наполняя молодое разгоряченное тело и душу несущейся в утренней глуши дикарки.
С этого дня каждое утро молодая всадница приезжала на прогулку в лес, чувствуя во время галопа непонятную эйфорию, радость, смятение в груди и необъяснимую пульсацию в низу живота. Она пускала коня в галоп и растворялась в накатывающем сладострастном безумии до ослепительного пика и усталая и счастливая возвращалась в реальный мир.
С этого дня каждое утро Лес летел на свидание к своей юной избраннице...
