Реинкарнация

На склонах лестничных тетив играют солнечные пятна. Иное зрение всеядно, лишаясь прежних перспектив, деля эдемский лесопарк на то берёзку, то осинку. Старуха прячет под косынку вчерашний клкот или карк и начинает поспешать по исключительному делу во благо будущему телу. Её амбарная тетрадь пережила капризы реп и вопрошаемости хрена. На главной площади сирена поёт эстрадный ширпотреб. Кафе "Туманы над Янцзы", паб "Разгулявшийся О'Брайн" — итог сложения окраин, бегущих в разные концы, причём на разных скоростях согласно выделенным квотам. В глуши неважно, про кого там упомянули в новостях.

Особо если эта глушь надёжно скрыта облаками. Старик со впалыми щеками с утра бранится на чинуш: другой у крыльев коленкор, скромней размах, скуднее перья. Гремят кастрюлями за дверью притихшей улице в укор. И патефонная игла скользит по музыке устало там, где не наша пропадала, и наша тоже не смогла, хотя и в силах, и в соку. Сидит апостол, свесив ноги:

внизу, по войлочной дороге подобно странному жуку пылит автобусный резон. В салоне пахнет рыбьим жиром. И задремавшим пассажирам один и тот же снится сон: шкаф с нарисованной совой, следы недавнего отъезда, беседа времени и места на вечной стрелке часовой. Цари планируют визит: вино, хинкали, сацебели.

Старик рыдает в колыбели. Старуха в люльке голосит.
(Резная СвирелЬ)

Отредактировано: 18 Июня, 01:18.