тропа в осенЬ..

Какой-нибудь фонарь, какой-нибудь
трамвай, какой-нибудь букет колючих сухоцветов. Так хочется сказать:
пора, не унывай, да что ей до твоих непрошеных советов. Из ближних
перспектив — то некая хандра, то на большой успех заряжена частица. То
яблоко, познав наполненность ведра, от яблони опять желает укатиться за
тридесятый вал, за тридевятый край, по вечному пути фруктовой
круговерти. Конечно, выбор есть, но ты не выбирай ни злобы, ни войны, ни
зависти, ни смерти. Научишься читать и знаки, и следы. В обшарпанную
дверь войдешь, кусая губы, а там куриный дом — три с четвертью звезды,
вместительный гараж легкомоторной ступы.
И слух не оскорбит, и взгляд не уязвит открывшийся тебе в ненарочитом блеске хранитель кипятка, поставленный на вид. И ветер всколыхнт льняные занавески. И заиграют вальс бродячие меха. На улице дожди. В избе, однако, сухо. В значительный сундук, где разная труха, отправит полежать костлявая старуха напольные весы, настенный календарь, потрёпанный журнал с востребованной примой. Какой-нибудь трамвай, какой-нибудь фонарь, какой-нибудь момент, никем неповторимый. Останется земля, останется вода, зазеленит поля хозяйственная озимь.
Уже другим потОм, которое тогда,
очншься ото сна. И тут наступит осень.
(Волшебная СвирелЬ)
И слух не оскорбит, и взгляд не уязвит открывшийся тебе в ненарочитом блеске хранитель кипятка, поставленный на вид. И ветер всколыхнт льняные занавески. И заиграют вальс бродячие меха. На улице дожди. В избе, однако, сухо. В значительный сундук, где разная труха, отправит полежать костлявая старуха напольные весы, настенный календарь, потрёпанный журнал с востребованной примой. Какой-нибудь трамвай, какой-нибудь фонарь, какой-нибудь момент, никем неповторимый. Останется земля, останется вода, зазеленит поля хозяйственная озимь.
Уже другим потОм, которое тогда,
очншься ото сна. И тут наступит осень.
(Волшебная СвирелЬ)