ТАК-ТИЛЬ ТЕНЬ ТЕЛ
Слушаю музыку, мечтаю. Вдруг мысль: да это же секс!
В уши ввибрируются звуконоты, разливаются, расползаются, щекочут.
Да и воображение разгульное, безудержное, не отстаёт, там разогреет, тут морозной дрожью продерёт...
Тактильный секс Он, я и Лепс.
(Альбом "В центре земли").
Прикосновение. Слово "прикосновение" завораживает переливчатостью в произношении, уходом звучания вглубь, ниже диафрагмы и весенне-неохватным половодьем смыслов.
Рисует по коже шершавая подушечка пальца. Мечтательно, бездумно, медленно-медленно, спотыкаясь на мгновения, внезапно меняя направление, возвращаясь, проползая в сторону. Линия остается изгибистая и возбужденная. Шлейфом набегают пупырышки-мурашки, изнутри пробиваются волны дрожания. Волосинки тянутся-топорщатся, расцветая от тепла руки, трепещут, как весенний цветочек вверх, напряжённо.
Небо распахивается глаза в глаза и, если долго не моргать, можно никогда не вернуться. Летать в Его взгляде, где нет преград, видеть жизнь Его зрением, кувыркаясь жаворонком там, внутри, на краешке внимания, протягивать песенку-паутинку, неразрывную, всегдашнюю, про любовь.
В упор, не опуская ресниц не больше трех минут. Потом взгляд (мой, понятное дело) расфокусируется, сознание рассасывается, и я плавно втекаю в состояние эйфории. Раньше смеялась над стихоплётками "тону в твоих глазах". Теперь и сама тону, как Мартин Иден: набрать побольше воздуха, и вглубь, пока хватает сил. Тогда уже не важно рефлекторное стремление организма выжить, выплыть не сумеет, слишком глубоко.
Он. Вдоль ладоней текут Его волосы. Пальцы, проникая, нагружаются спутанной массой, напрягаются, преодолевая упругость и не сдающуюся жестокость. Волосы не впускают, пока не поманишь их лаской, терпением. "Разбери нас по одному, вручную, расчёсывай по миллиметру упругой щеткой". Хочется, по-звериному выражая приязнь и заботу, поковыряться, заплетая косички, помассировать, перебирать их, пока не устанут руки.
Земля с бесполезным притяжением бессильна перед Его устремлением вверх. Я почувствовала напор и агрессию этого устремления, оказавшись на пути.
Он славно старался преодолеть помеху. Я достойно сопротивлялась. Нам ещё предстоит решить этот вопрос торможу ли я, насаженная на движитель, Его продвижение в космос или проведённое в эротическо-энергетическом коллапсе время скручивает, мнёт реальность и мы изменившимися, обновлёнными выходим оттуда, из складок пространства-времени, преодолев множество парсеков и пронесшись сквозь несколько вселенных?
Время. Здесь его нет, это жизнь номер два.
Сон, где слова и дела легки и ясны, Он и я чисты и просты, замерзает Солнце, а звезда, на которую мы упадем, будет небом наших вещих снов.
Во сне просыпаться не страшно, даже если сон, в который просыпаешься, ужасен ведь там, дальше ещё одно, настоящее пробуждение. Жизнь номер два, где мы падаем в небо.
Было изменено: 11:59 25/12/2008.
В уши ввибрируются звуконоты, разливаются, расползаются, щекочут.
Да и воображение разгульное, безудержное, не отстаёт, там разогреет, тут морозной дрожью продерёт...
Тактильный секс Он, я и Лепс.
(Альбом "В центре земли").
Прикосновение. Слово "прикосновение" завораживает переливчатостью в произношении, уходом звучания вглубь, ниже диафрагмы и весенне-неохватным половодьем смыслов.
Рисует по коже шершавая подушечка пальца. Мечтательно, бездумно, медленно-медленно, спотыкаясь на мгновения, внезапно меняя направление, возвращаясь, проползая в сторону. Линия остается изгибистая и возбужденная. Шлейфом набегают пупырышки-мурашки, изнутри пробиваются волны дрожания. Волосинки тянутся-топорщатся, расцветая от тепла руки, трепещут, как весенний цветочек вверх, напряжённо.
Небо распахивается глаза в глаза и, если долго не моргать, можно никогда не вернуться. Летать в Его взгляде, где нет преград, видеть жизнь Его зрением, кувыркаясь жаворонком там, внутри, на краешке внимания, протягивать песенку-паутинку, неразрывную, всегдашнюю, про любовь.
В упор, не опуская ресниц не больше трех минут. Потом взгляд (мой, понятное дело) расфокусируется, сознание рассасывается, и я плавно втекаю в состояние эйфории. Раньше смеялась над стихоплётками "тону в твоих глазах". Теперь и сама тону, как Мартин Иден: набрать побольше воздуха, и вглубь, пока хватает сил. Тогда уже не важно рефлекторное стремление организма выжить, выплыть не сумеет, слишком глубоко.
Он. Вдоль ладоней текут Его волосы. Пальцы, проникая, нагружаются спутанной массой, напрягаются, преодолевая упругость и не сдающуюся жестокость. Волосы не впускают, пока не поманишь их лаской, терпением. "Разбери нас по одному, вручную, расчёсывай по миллиметру упругой щеткой". Хочется, по-звериному выражая приязнь и заботу, поковыряться, заплетая косички, помассировать, перебирать их, пока не устанут руки.
Земля с бесполезным притяжением бессильна перед Его устремлением вверх. Я почувствовала напор и агрессию этого устремления, оказавшись на пути.
Он славно старался преодолеть помеху. Я достойно сопротивлялась. Нам ещё предстоит решить этот вопрос торможу ли я, насаженная на движитель, Его продвижение в космос или проведённое в эротическо-энергетическом коллапсе время скручивает, мнёт реальность и мы изменившимися, обновлёнными выходим оттуда, из складок пространства-времени, преодолев множество парсеков и пронесшись сквозь несколько вселенных?
Время. Здесь его нет, это жизнь номер два.
Сон, где слова и дела легки и ясны, Он и я чисты и просты, замерзает Солнце, а звезда, на которую мы упадем, будет небом наших вещих снов.
Во сне просыпаться не страшно, даже если сон, в который просыпаешься, ужасен ведь там, дальше ещё одно, настоящее пробуждение. Жизнь номер два, где мы падаем в небо.
Было изменено: 11:59 25/12/2008.
