Хочется верить...
... После очередного раската грома, открылась входная дверь и в проеме посетители таверны увидели незнакомого странника. Беглым взглядом бармен причислил его к расе Людей. Еще несколько мгновений ушло на то, что бы опознать в нем нового товарища, пришедшего "далекой дорогой".
Тяжелой поступью воин двинулся к угловому столику, куда почти не добирался тусклый свет
масляных ламп. Движения его были скупы, даже казались, неуклюжи, но бармен
читал письмо ратного друга, рекомендовавшего его главе клана, и знал цену этому
человеку.
Одежда путника не броска, не выделялась новизной, лишь внимательный человек мог заметить, что сработана она добротно и имела колоссальный запас прочности.
Щит при близком рассмотрении не такой уж и новый, с многочисленными вмятинами от дубин,
боевых молотов и следами от витиеватых ударов клинков, с недавно выгравированным гербом клана, был переброшен за спину, полуторный меч, пожалуй, самая дорогая вещь при нем, держал за великолепно выполненные ножны, в правой руке. Наручи поблескивали, отполированные постоянным соприкосновением с кожей. Темно-зеленый плащ, казавшийся черным из-за воды, скрадывал остальное обмундирование война.
Устроившись за столом, уставший путник заказал Альбионского Эля.
Он устал, устал от давящего чувства, нет он не чувствовал боли "в руках и ногах", бремя
возложенное на себя самого, вот его крест.
С детства его готовили к жизни за пределами родной деревни, отец обучил навыкам охоты,
искусству войны, мать воспитала прекрасного оратора и философа. Посторонний не смог бы различить его эмоций, на выхолощенном ветрами лице. Лишь ледяной взгляд, с тлеющей искрой могут подсказать о претензионной силе его характера, несгибаемых качествах решительного человека, прошедшего путь, длинной в 24 года.
Бармен незаметно поставил на край стола бокал и бутыль отличного Эля, тихо удалился.
Воин впервые за последние месяцы позволил себе роскошь распробовать вкус напитка. После
первого же глотка, "туман" в голове, показался ему не такой уж непосильной ношей, а дождь и ураган, пять минут назад гнавший его по лесным тропам, спрятался в уголки памяти.
Вспоминая прошлое и в тщетной попытке предугадать будущее, он на время прикрыл глаза,
рука же его, сжимавшая до этого кинжал, почти рефлекторно завершала гравировку, на тяжеловесных дубовых досках стола, незнакомые многим символы...
..... Amor non est medicabilis herbis.....
Было изменено: 12:32 17/09/2009.
Тяжелой поступью воин двинулся к угловому столику, куда почти не добирался тусклый свет
масляных ламп. Движения его были скупы, даже казались, неуклюжи, но бармен
читал письмо ратного друга, рекомендовавшего его главе клана, и знал цену этому
человеку.
Одежда путника не броска, не выделялась новизной, лишь внимательный человек мог заметить, что сработана она добротно и имела колоссальный запас прочности.
Щит при близком рассмотрении не такой уж и новый, с многочисленными вмятинами от дубин,
боевых молотов и следами от витиеватых ударов клинков, с недавно выгравированным гербом клана, был переброшен за спину, полуторный меч, пожалуй, самая дорогая вещь при нем, держал за великолепно выполненные ножны, в правой руке. Наручи поблескивали, отполированные постоянным соприкосновением с кожей. Темно-зеленый плащ, казавшийся черным из-за воды, скрадывал остальное обмундирование война.
Устроившись за столом, уставший путник заказал Альбионского Эля.
Он устал, устал от давящего чувства, нет он не чувствовал боли "в руках и ногах", бремя
возложенное на себя самого, вот его крест.
С детства его готовили к жизни за пределами родной деревни, отец обучил навыкам охоты,
искусству войны, мать воспитала прекрасного оратора и философа. Посторонний не смог бы различить его эмоций, на выхолощенном ветрами лице. Лишь ледяной взгляд, с тлеющей искрой могут подсказать о претензионной силе его характера, несгибаемых качествах решительного человека, прошедшего путь, длинной в 24 года.
Бармен незаметно поставил на край стола бокал и бутыль отличного Эля, тихо удалился.
Воин впервые за последние месяцы позволил себе роскошь распробовать вкус напитка. После
первого же глотка, "туман" в голове, показался ему не такой уж непосильной ношей, а дождь и ураган, пять минут назад гнавший его по лесным тропам, спрятался в уголки памяти.
Вспоминая прошлое и в тщетной попытке предугадать будущее, он на время прикрыл глаза,
рука же его, сжимавшая до этого кинжал, почти рефлекторно завершала гравировку, на тяжеловесных дубовых досках стола, незнакомые многим символы...
..... Amor non est medicabilis herbis.....
Было изменено: 12:32 17/09/2009.
