Роза Парацельса
... В лаборатории, расположенной в двух подвальных комнатах, Парацельс молил своего Бога, Бога вообще, Бога все равно какого, чтобы тот послал ему Ученика. Смеркалось. Тусклый огонь камина отбрасывал смутные тени. Сил, чтобы подняться и зажечь светильник, не было. Парацельса сморила усталость, и он забыл о своей мольбе. Ночь уже стерла очертания запыленных колб и сосуда для перегонки, когда в дверь постучали. Полусонный хозяин встал, поднялся по высокой винтовой лестнице и приоткрыл дверь. В дом вошел незнакомец. Он тоже был очень усталым. Парацельс указал ему на скамью. Вошедший сел и стал ждать. Некоторое время они молчали.
Первым заговорил Учитель.
Мне знаком и восточный, и западный тип лица, не без вызова сказал он. Но твой мне не известен. Кто ты, и чего ждешь от меня?
Мое имя не имеет значения, ответил вошедший. Три дня и три ночи я был в пути, прежде чем достиг твоего дома. Я хочу быть твоим учеником. Я взял с собой все, что у меня есть.
Он снял торбу и вытряхнул ее над столом. Монеты были золотые, и их было очень много. Он сделал это правой рукой. Парацельс отошел, чтобы зажечь светильник. Вернувшись, он увидел, что в левой руке вошедшего была роза. Роза его смутила.
Он сел поудобнее, сложил кончики пальцев и произнес:
Ты надеешься, что я могу создать Камень, способный превращать в золото все природные элементы, и предлагаешь мне золото. Но я ищу не золото, и, если тебя интересует золото, ты никогда не будешь моим учеником.
Золото меня не интересует, ответил вошедший. Эти монеты всего лишь доказательство моей готовности работать. Я хочу, чтобы ты обучил меня Науке. Я хочу рядом с тобой пройти Путь, ведущий к Камню.
Парацельс медленно промолвил:
Камень это и Путь, и начало Пути. Если ты не понимаешь этих слов, то ты ничего пока не понимаешь. Каждый шаг является Целью.
Вошедший смотрел на него с недоверием. Он отчетливо произнес:
Значит, Цель все-таки есть?
Парацельс засмеялся:
Мои хулители, скорей ничтожные, чем многочисленные, уверяют, что нет, и называют меня лжецом. У меня на этот счет иное мнение, однако, допускаю, что я и в самом деле обольщаю себя иллюзиями. Мне известно лишь, что Путь существует...
Воцарилось молчание. Потом заговорил гость.
Я готов идти с тобой, даже если идти придется долгие годы. Позволь мне одолеть пустыню. Позволь мне хотя бы издали увидеть обетованную землю, если даже мне не суждено на нее ступить. Но, прежде чем отправиться в Путь, дай мне одно доказательство своего мастерства.
Когда? с тревогой произнес Парацельс.
Немедленно, с неожиданной решимостью ответил ученик.
Вначале они говорили на латыни, теперь перешли на немецкий.
Юноша поднял перед собой розу:
Говорят, что ты можешь, вооружившись своей Наукой, сжечь розу и затем возродить ее из пепла. Позволь мне быть свидетелем этого Чуда. Вот о чем я тебя прошу, и я отдам тебе мою жизнь без остатка.
Ты слишком доверчив, сказал Учитель. Я не нуждаюсь в доверчивости. Мне нужна Вера.
Ученик упорствовал:
Именно потому, что я недоверчив, я хочу увидеть воочию исчезновение и возвращение розы к жизни.
Парацельс взял розу и, разговаривая, играл ею.
Ты доверчив, повторил он. Ты утверждаешь, что я могу уничтожить ее?
Каждый может ее уничтожить, сказал ученик.
Ты заблуждаешься. Неужели ты думаешь, что возможен возврат к небытию? Неужели ты думаешь, что Адам в Раю мог уничтожить хотя бы один цветок, хотя бы одну былинку?
Мы не в Раю, настойчиво повторил юноша, здесь, под луной, все смертно.
Парацельс встал.
А где же мы тогда? Неужели ты думаешь, что Всевышний мог создать что-то, помимо Рая? Понимаешь ли ты, что Грехопадение это неспособность осознать, что мы в Раю?
Роза может сгореть, упорствовал ученик.
Однако в камине останется огонь, сказал Парацельс.
Стоит тебе бросить эту розу в пламя, как ты убедишься, что она исчезнет, а пепел будет настоящим.
Я повторяю, что роза бессмертна и что только облик ее меняется. Одного моего слова хватило бы, чтобы ты ее вновь увидел.
Одного слова? с недоверием спросил ученик. Сосуд для перегонки стоит без дела, а колбы покрыты слоем пыли. Как же ты вернул бы ее к жизни?
Парацельс взглянул на него с сожалением.
Сосуд для перегонки стоит без дела, повторил он, и колбы покрыты слоем пыли. Чем я только не пользовался на своем долгом веку, сейчас я обхожусь без них.
Чем же ты пользуешься сейчас? с напускным смирением спросил вошедший.
Тем же, чем пользовался Всевышний, создавая небеса, и землю, и невидимый Рай, в котором мы обитаем и который сокрыт от нас первородным Грехом. Я имею в виду Слово, познать которое помогает нам Каббала.
Ученик сказал с полным безразличием:
Я прошу, чтобы ты продемонстрировал мне исчезновение и появление розы. К чему ты при этом прибегнешь к сосуду для перегонки или к Слову, для меня не имеет значения.
Парацельс задумался. Затем он сказал:
Если бы я это сделал, ты мог бы сказать, что все увиденное всего лишь обман зрения. Чудо не принесет тебе искомой веры. Поэтому оставь розу.
Юноша смотрел на него с недоверием. Тогда Учитель, повысив голос, сказал:
А кто дал тебе право входить в дом Учителя и требовать Чуда? Чем ты заслужил подобную милость?
Ученик затрепетал:
Я сознаю свое нынешнее ничтожество. Я заклинаю тебя во имя долгих лет моего будущего послушничества у тебя позволить мне лицезреть пепел, а затем розу. Я ни о чем больше не попрошу тебя. Увиденное собственными глазами и будет для меня доказательством.
Резким движением он схватил алую розу, оставленную Парацельсом на пюпитре и швырнул ее в огонь. Цвет истаял, и осталась горсточка пепла. Некоторое время он ждал слов и чуда.
Парацельс был невозмутим. Он сказал с неожиданной прямотой:
Все врачи и аптекари Базеля считают меня шарлатаном. Как видно, они правы. Вот пепел, который был розой и который ею больше никогда не будет.
Юноше стало стыдно. Парацельс был лгуном или же фантазером, а он, наглец, ворвался к нему и требует, чтобы тот признал бессилие всей своей знаменитой магии.
Он преклонил колени и сказал:
Я совершил проступок. Мне не хватило Веры, без которой для Господа нет благочестия. Так пусть же глаза мои видят пепел. Я вернусь, когда дух мой окрепнет, стану твоим учеником, и в конце Пути я увижу розу.
Он говорил с неподдельным чувством, однако это чувство было вызвано состраданием к старому Учителю, столь почитаемому, столь пострадавшему, столь необыкновенному и поэтому-то - столь ничтожному. Как смеет он, Иоганн Гризебах, срывать своей нечестивой рукой маску, которая прикрывает Пустоту?
Оставить Парацельсу деньги - значило унизить его подаянием. Уходя, он сгреб их. Парацельс проводил его до лестницы и сказал ему, что в этом доме он всегда будет желанным гостем. Оба прекрасно понимали, что встретиться им больше никогда не придется.
Парацельс остался один. Но прежде чем погасить светильник и опуститься в усталое кресло, он высыпал в горсть нежный пепел и тихо произнес Слово. И возникла Роза...
Хорхе Луис Борхес
Первым заговорил Учитель.
Мне знаком и восточный, и западный тип лица, не без вызова сказал он. Но твой мне не известен. Кто ты, и чего ждешь от меня?
Мое имя не имеет значения, ответил вошедший. Три дня и три ночи я был в пути, прежде чем достиг твоего дома. Я хочу быть твоим учеником. Я взял с собой все, что у меня есть.
Он снял торбу и вытряхнул ее над столом. Монеты были золотые, и их было очень много. Он сделал это правой рукой. Парацельс отошел, чтобы зажечь светильник. Вернувшись, он увидел, что в левой руке вошедшего была роза. Роза его смутила.
Он сел поудобнее, сложил кончики пальцев и произнес:
Ты надеешься, что я могу создать Камень, способный превращать в золото все природные элементы, и предлагаешь мне золото. Но я ищу не золото, и, если тебя интересует золото, ты никогда не будешь моим учеником.
Золото меня не интересует, ответил вошедший. Эти монеты всего лишь доказательство моей готовности работать. Я хочу, чтобы ты обучил меня Науке. Я хочу рядом с тобой пройти Путь, ведущий к Камню.
Парацельс медленно промолвил:
Камень это и Путь, и начало Пути. Если ты не понимаешь этих слов, то ты ничего пока не понимаешь. Каждый шаг является Целью.
Вошедший смотрел на него с недоверием. Он отчетливо произнес:
Значит, Цель все-таки есть?
Парацельс засмеялся:
Мои хулители, скорей ничтожные, чем многочисленные, уверяют, что нет, и называют меня лжецом. У меня на этот счет иное мнение, однако, допускаю, что я и в самом деле обольщаю себя иллюзиями. Мне известно лишь, что Путь существует...
Воцарилось молчание. Потом заговорил гость.
Я готов идти с тобой, даже если идти придется долгие годы. Позволь мне одолеть пустыню. Позволь мне хотя бы издали увидеть обетованную землю, если даже мне не суждено на нее ступить. Но, прежде чем отправиться в Путь, дай мне одно доказательство своего мастерства.
Когда? с тревогой произнес Парацельс.
Немедленно, с неожиданной решимостью ответил ученик.
Вначале они говорили на латыни, теперь перешли на немецкий.
Юноша поднял перед собой розу:
Говорят, что ты можешь, вооружившись своей Наукой, сжечь розу и затем возродить ее из пепла. Позволь мне быть свидетелем этого Чуда. Вот о чем я тебя прошу, и я отдам тебе мою жизнь без остатка.
Ты слишком доверчив, сказал Учитель. Я не нуждаюсь в доверчивости. Мне нужна Вера.
Ученик упорствовал:
Именно потому, что я недоверчив, я хочу увидеть воочию исчезновение и возвращение розы к жизни.
Парацельс взял розу и, разговаривая, играл ею.
Ты доверчив, повторил он. Ты утверждаешь, что я могу уничтожить ее?
Каждый может ее уничтожить, сказал ученик.
Ты заблуждаешься. Неужели ты думаешь, что возможен возврат к небытию? Неужели ты думаешь, что Адам в Раю мог уничтожить хотя бы один цветок, хотя бы одну былинку?
Мы не в Раю, настойчиво повторил юноша, здесь, под луной, все смертно.
Парацельс встал.
А где же мы тогда? Неужели ты думаешь, что Всевышний мог создать что-то, помимо Рая? Понимаешь ли ты, что Грехопадение это неспособность осознать, что мы в Раю?
Роза может сгореть, упорствовал ученик.
Однако в камине останется огонь, сказал Парацельс.
Стоит тебе бросить эту розу в пламя, как ты убедишься, что она исчезнет, а пепел будет настоящим.
Я повторяю, что роза бессмертна и что только облик ее меняется. Одного моего слова хватило бы, чтобы ты ее вновь увидел.
Одного слова? с недоверием спросил ученик. Сосуд для перегонки стоит без дела, а колбы покрыты слоем пыли. Как же ты вернул бы ее к жизни?
Парацельс взглянул на него с сожалением.
Сосуд для перегонки стоит без дела, повторил он, и колбы покрыты слоем пыли. Чем я только не пользовался на своем долгом веку, сейчас я обхожусь без них.
Чем же ты пользуешься сейчас? с напускным смирением спросил вошедший.
Тем же, чем пользовался Всевышний, создавая небеса, и землю, и невидимый Рай, в котором мы обитаем и который сокрыт от нас первородным Грехом. Я имею в виду Слово, познать которое помогает нам Каббала.
Ученик сказал с полным безразличием:
Я прошу, чтобы ты продемонстрировал мне исчезновение и появление розы. К чему ты при этом прибегнешь к сосуду для перегонки или к Слову, для меня не имеет значения.
Парацельс задумался. Затем он сказал:
Если бы я это сделал, ты мог бы сказать, что все увиденное всего лишь обман зрения. Чудо не принесет тебе искомой веры. Поэтому оставь розу.
Юноша смотрел на него с недоверием. Тогда Учитель, повысив голос, сказал:
А кто дал тебе право входить в дом Учителя и требовать Чуда? Чем ты заслужил подобную милость?
Ученик затрепетал:
Я сознаю свое нынешнее ничтожество. Я заклинаю тебя во имя долгих лет моего будущего послушничества у тебя позволить мне лицезреть пепел, а затем розу. Я ни о чем больше не попрошу тебя. Увиденное собственными глазами и будет для меня доказательством.
Резким движением он схватил алую розу, оставленную Парацельсом на пюпитре и швырнул ее в огонь. Цвет истаял, и осталась горсточка пепла. Некоторое время он ждал слов и чуда.
Парацельс был невозмутим. Он сказал с неожиданной прямотой:
Все врачи и аптекари Базеля считают меня шарлатаном. Как видно, они правы. Вот пепел, который был розой и который ею больше никогда не будет.
Юноше стало стыдно. Парацельс был лгуном или же фантазером, а он, наглец, ворвался к нему и требует, чтобы тот признал бессилие всей своей знаменитой магии.
Он преклонил колени и сказал:
Я совершил проступок. Мне не хватило Веры, без которой для Господа нет благочестия. Так пусть же глаза мои видят пепел. Я вернусь, когда дух мой окрепнет, стану твоим учеником, и в конце Пути я увижу розу.
Он говорил с неподдельным чувством, однако это чувство было вызвано состраданием к старому Учителю, столь почитаемому, столь пострадавшему, столь необыкновенному и поэтому-то - столь ничтожному. Как смеет он, Иоганн Гризебах, срывать своей нечестивой рукой маску, которая прикрывает Пустоту?
Оставить Парацельсу деньги - значило унизить его подаянием. Уходя, он сгреб их. Парацельс проводил его до лестницы и сказал ему, что в этом доме он всегда будет желанным гостем. Оба прекрасно понимали, что встретиться им больше никогда не придется.
Парацельс остался один. Но прежде чем погасить светильник и опуститься в усталое кресло, он высыпал в горсть нежный пепел и тихо произнес Слово. И возникла Роза...
Хорхе Луис Борхес
