СЕРДЕЧНЫЕ СЮЖЕТЫ
ГВОЗДИКА И ПОЦЕЛУЙ
Новелла
Стас и Вера договорились об этой встречи ещё вчера вечером.
Тем вечером Стас позвонил Вере просто так, от нечего делать. Вот она и предложила ему встретиться завтра днём, в центе города, если он, конечно, не был занят.
Вере, на завтра, надо было пробежаться по магазинам и произвести разнообразные, необходимые покупки. Вот он, и может, составит ей, в этом мероприятии, компанию.
Завтрашний день у Стаса, был, как раз, полностью свободен и, обещал собой, лишь тоскливую пустоту серого, тусклого "ничего неделания". Поэтому он сразу же, с радостью и, даже с воодушевлением, согласился на это её предложение
Здесь надо отметить, что отношения между этими двумя людьми, учитывая достаточно большой срок их знакомства, были чисто приятельские, товарищескими. Они, даже не представляли, не предполагали между ними, ни каких-либо других, иных, тем более романтических, отношений.
Вот Стас и Вера и встретились на следующий день, как и договорились, в назначенное время, в назначенном месте, не затерявшись в окружившей их там суетной и шумной толпе народа.
Под бодрый, лёгкий, шуточный разговор, "ни о чём", они и приступили к реализации её хозяйских, "хлопотливых", как говорила она, планов.
Первым её предложением, было - найти ближайший цветочный магазин, где она могла бы посмотреть и приобрести разных семян для своего садового участка, так как близилась весна с обязательными посадочными, земляными работами.
Как раз, этот стеклянный, прозрачный куб-домик цветочного магазинчика, попался им на глаза почти сразу, как по её заказу. Поэтому Вера и Стас тут же и зашли в него.
Небольшой, светлый зальчик магазина был пуст от обычно-суетливых покупателей. Только две молодые продавщицы, привычно, в эти часы обычного, вынужденного простоя, скучали без работы и посетителей, в пустом и, от этого гулком, грустном, не смотря на цветочное окружение, маленьком помещенице.
Юные продавщицы тихо переговаривались, от нечего делать, друг с другом, о своих девичьих проблемах, облокотившись на один из двух маленьких прилавков внутри цветочного зальчика.
Как только Стас с Верой вошли в павильон, обе девушки встрепенулись и, с заученными, приветливыми улыбками, направились к этим, потенциальным покупателям.
Вера, сразу же, достав из сумочки висящей на её плече, небольшой список, начала пытать своими вопросами одну из молодых продавщиц.
Вторая девушка-продавец, направилась к Стасу.
На её доброжелательный вопрос,
-Чем Вам помочь?
Он, сразу же, как-то чуть испугано и невежливо буркнул ей, что ему ничего не надо, что зашел в магазин просто так, за компанию.
После этого, Стас, суетливо и показательно рассеяно, отошел в сторону от девушки, стал, напущено равнодушно, рассматривать расставленные вокруг в тесном павильончике в различных емкостях, нарядные, но при этом какие-то однотипные, ненастоящие, и поэтому, казавшиеся ему скучными скоплениями цветов.
Продавщица после такой реакции мужчины, тут же, потеряла к нему всякий свой профессиональный интерес, и пропала на некоторое время у него из вида.
Список Веры был, хоть и на небольшом листке бумаги, но отбор семян, занял довольно много времени.
Стас, тем временем, медленно переходя, от одних емкостей-скоплений с цветами, к другим, несколько заскучал.
Цветы, и вправду, были очень однотипными, и, поэтому, скучными от своего количества - только белые и красные гвоздики.
Лишь в одной, отдалённой от входа ёмкости, Стас обнаружил сиротливо стоявшую, небольшую кучку, вялых, бледно-розовых гвоздик.
В ассортименте магазинчика, сухих семян различных садовых культур, оказалось достаточно большой выбор.
Вера жадно, заинтересованно подбирала их себе, по своему списку, стоя у прилавка, вместе с другой юной продавщицей.
Стас, тем временем, всё бродил между этими, уже порядком надоевшими ему, своим количеством и своей однотипностью, цветами.
Проходя мимо одного из очередных букетов, его сознание неожиданно пронзила, оцарапала одна неожиданная мысль,
- "Почему бы, мне не подарить Вере букетик этих цветов?
Ведь женщинам всегда полагается дарить цветы".
Стас при этих мыслях оглянулся на Веру. Его глаза увидели туже, давно знакомую женщину, но, почему-то, совершенно в другом свете.
Вера сейчас выглядела не так, как прежде. Стас увидел теперь моложавую женщину, довольно привлекательную, с хорошей, интригующей фигуркой.
Как же раньше он этого не замечал?!
Стас с удивлением всё смотрел и смотрел на свою давнишнюю знакомую.
Он и поражался, и любовался её, её видом! Это было весьма нескромно и как-то вызывающе с его стороны.
Мужчина, даже чуть смутился от такого, неожиданного её вида, от своих мыслей, поэтому торопливо опустил свой, неожиданно вспыхнувший, взгляд к своим тёмным и замызганным ботинкам.
Теперь он, чуть поразмыслив, внутренне принял решение, и решительно засунул свою руку в карман куртки, где у него лежали деньги.
Молча, тоскливо вглядевшись в эти скудные извлечённые из кармана крохи, Стас сразу понял, что на целый букет ему не хватит.
Сознание охватила острая, противная, горькая досада,
- Как же быть?! -
Он задумчиво опустил свою руку с зажатыми в ней купюрами снова в карман, потом, опять решительно и целенаправленно подошёл к свободной в то время и вновь скучающей в стороне, продавщице.
Чуть смущённо помявшись рядом с ней, Стас тихо спросил,
- А, сколько стоит одна красная, то есть алая, гвоздика? -
Он никак мне мог определиться с правильным названием цвета цветка.
Ему в ответ последовал короткий, лаконичный, всё ещё равнодушный, ответ девушки.
После этого ответа, ещё раз, чуть помявшись, уже уточняюще, Стас переспросил,
- А, в целлофановой упаковке, сколько будет стоить? -
Теперь её ответ прозвучал уже более заинтересованно и радушно.
На несколько мгновений он замер на одном месте, соображая, подсчитывая в уме, а потом, всё так же тихо, но теперь совсем решительно произнёс, обращаясь к продавщице,
- Мне, пожалуйста, одну алую гвоздику в целлофановой упаковке. -
Девушка быстро, не по возрасту мудро, разобралась в возникшей у этого покупателя ситуации, бросив короткий, оценивающий, изучающий взгляд на занятую своими семенами покупательницу у прилавка, предугадывая, читая мысли Стаса. После своей оценки, подобрала одну, особо броскую, яркую гвоздику, более подходящую по её мнению, к внешнему виду спутницы своего покупателя.
Этот один, единственный цветок, был очень пышным, особо контрастно-алым, нарядным. Даже, каким-то страстным, кричащим и, в то же время, очень чувственным, нежным.
Аккуратно завернув этот цветок в шуршащий, блестящий целлофан, преобразовав его в трогательный, торжественный букет, девушка, за тем, перехватила образовавшийся конус, цветной, ленточной тесьмой. После этого, она торжественно протянула этот букет своему покупателю.
Тот, аккуратно принял этот цветок, этот букет, почти обнял его руками, боясь неловко смять, нарушить его красоту, нежность, и, в тоже время, такую страстную чувственность!
Взяв эту драгоценность в свои руки, Стас снова бросил свой еле приметный со стороны взгляд, в сторону Веры.
Женщина стояла и уже расплачивалась за свои, выбранные семена.
Она, как бы ничего не заметила, а, если и заметила, то не придала этому особого значения. Может Стас покупает цветы для кого-нибудь постороннего, мало ли.
Вот Стас и Вера, наконец, молча вышли из этого маленького магазинчика на улицу, на сырой, чуть обледеневший и поэтому особо скользкий, тротуар.
Пройдя в нерешительности рядом с Верой около 10 метров от дверей магазинчика, Стас вдруг, неожиданно остановился, резко встал напротив своей спутницы, повернувшись к ней лицом, и молча, чуть смущённо, протянул свою коническую ношу в шуршащем целлофане, своей даме.
Вера, от неожиданности остановилась, опешила, и покорно приняла протянутое ей Стасом, плохо соображая, что же здесь случилось, что же здесь произошло.
За тем, она неожиданно глубоко задумавшись, молча, прошла в таком состоянии несколько минут, с опущенной головой рядом со своим, так же молчавшим, спутником.
Потом, внезапно, на полушаге, так же, как и Стас, несколько минут тому назад, Вера остановилась, и без слов, развернулась к своему спутнику лицом, остановив его шаг. За тем, подняла обе руки, в одной из которых был целлофановый конус его подарка, взяла ими лицо Стаса, чуть наклонив его к своему лицу, и долго-долго, чувственно поцеловала прямо в губы.
За всем этим, внимательно, чуть смущённо и с естественной девичьей завистью, из-за стеклянной витрины цветочного магазинчика, наблюдали за ними, прильнувшие к витрине две юные девушки-продавщицы.
02. 03. 05г.
Редакция от 08. 04. 05г.
ТЕЛЕФОННАЯ ТРУБКА
новелла
Этот РАЗГОВОР я услышал совершенно с7лучайно и, как-то, незаконно. Но, в том, что я его услышал, нет моей вины.
А дело было так.
Мне тогда нужно было позвонить, вот я и подсел к своему столу, на котором стоял телефонный аппарат, взял трубку, и поднёс её к уху.
В трубке привычно раздался ободряющий, протяжный гудок, давая знать, что линия свободна.
За тем, в трубке, неожиданно для меня, что-то щёлкнуло, затрещало и снова щелкнуло, а после послышался очень милый, задушевный женский голос. Этот голос вёл, как, оказалось чуть позже, разговор с другим голосом, который мне пока не был слышен.
Женский голос, с первых своих звуков в моей трубке, поразил меня какой-то необычной страстностью, трепетностью, чувственностью и задушевностью.
Именно эта чувственность, задушевность,
меня почему-то сильно заинтриговали. Поэтому-то я и не положил трубку сразу же на телефонный аппарат, как только понял, что вклинился в чужой, посторонний разговор.
Женский голос, с глубоким вздохом, протяжно, с сердечной грустью, произнёс в моей трубке, неслышному мне пока, своему собеседнику,
- Как жаль, как жаль, что мы не встретились раньше!!!.. -
В этом, столь выразительном восклицании, прозвучала и горечь, и обида на свою судьбу, такая неуёмная печаль. Звуки женского голоса несли в себе целый ворох нерастраченных чувств, желаний, не скрытой, такой откровенной страсти!..
Потом, в рубке раздался уже другой, глубокий, мягкий, негромкий и приятный мужской тембр.
Этот тембр звучно, утешающе произнёс,
-Не грусти, не грусти моя родная!
Ведь, моя душа, то же рвётся к твоей душе, к тебе!..
Но!.. -
За тем, последовала грустная пауза, а потом, следующее, горькое восклицание и заключение,
- Так уж жизнь наша сложилась!.. -
Опять возникла тягостная пауза.
Через несколько мучительных секунд тишины, прозвучал, уже как-то ободряюще для своей собеседницы, тот мужской тембр,
- Послушай меня пожалуйста, моя родная. Что я сейчас тебе расскажу! -
Этот мужской тембр прозвучал в моей трубке очень страстно, очень интригующе.
- Я, представлю нас в эти мгновения, рядом друг с другом, в комнате с мягким, сумеречным освещением.
Ты сидишь на диване чуть-чуть боком ко мне, устремив свой грустный, печальный взгляд в пустоту, в противоположную стену.
Я сижу рядом, и обращён грудью к твоему правому плечу.
Твои руки лежат, как-то обессилено, без движений на твоих коленях.
Левую руку я тихо, легко, ласково положил на твоё левое плечо, чуть обняв тебя при этом, и нежно, любовно, поглаживаю по нему своей ладонью, своими пальцами.
Ты покорно принимаешь эти мои действия, движения. Но при этом не изменяешь своего положения, состояния своего тела.
В твоей душе, в сознании, стойко держится женская смесь гордости, независимости, упрямства и, какой-то горькой, обреченности.
Я всё это чувствую, понимаю.
Но ещё, зная тебя, я ощущаю твою, такую трепетную, такую чувственную суть твоего состояния.
Поэтому-то я и не оставляю своих настойчивых, ласковых попыток утешить, излить в тебя своё, такое же чувственное, взволнованное, состояние.
Я, ладонью правой руки, подушечками пальцев, осторожно, нежно прикасаюсь к правой, обращённой ко мне, нежной коже твоего лица. Ласкаю кожу на твоём виске, щеке, на обводе уха, части шеи!..
За тем, мои пальцы медленно, осторожно подбираются к твоему упрямому, страстному подбородку.
Наконец, достигнув его своими пальцами, я медленно, но, решительно обхватив его ими, уверенно поворачивают твоё лицо к своему лицу, твои губы к своим губам.
Твои веки, при этом непроизвольно, покорно, медленно прикрывают твои, чуть замутнённые чувственностью, зрачки.
Немного склонившись к твоим губам своими губами, я нежно, легко касаюсь их. Таких прохладных, мягких, лёгких, в это мгновение, губ.
Я не целую, а именно касаюсь, тихо-тихо перебираю их прохладу, своими более горячими, ждущими чего-то, губами.
От этих моих прикосновений, твои губы, до этого, будто бы безжизненные, безвольные, наливаются кровью, силой, чувствами и желаниями. Они начинают трепетать, отвечая на мои лёгкие прикосновения, движения, тоже лёгкими, нежными касаниями!..
Теперь, с каждым мгновением, твои губы становятся всё более и более энергичными, смелыми, наполняясь силой, какой-то решительностью и требовательностью, какими-то неясными желаниями!..
Я упиваюсь этим твоим состоянием! Твоим, таким очевидным сейчас, ярким, горячим, жгучим желанием, полётом восторженной чувственности!..
Может, всё это несколько жестоко для твоей такой чуткой души, но мне очень нравится эта, твоя чувственность и твоя горячность, которые захватывают тебя своими волнами, своими круженьями в этой, принадлежащей только нам одним, Нашей Вселенной!
Всё это, больше и больше увлекает тебя своими волнующими, возвышенными вихрями, пламенем страсти и размытыми, такими неясными, туманами!..
Я тоже одурманен, захвачен всем этим, увлечён этими чувственными вихрями, этой безумной, бушующей страстностью, снисходящей здесь на нас!..
Теперь, от всего этого, мои губы обжигают своими касаниями нежную мочку твоего маленького ушка, нежно его теребя, а пальцы рук медленно, но энергично, впиваются в твоё, теперь налитое, упругое, сильное, желанное, страстное тело, в его восхитительные изгибы, в его выпуклости!..
Мои губы спускаются всё ниже и ниже, по твоей чувственной шее, которая, от моих прикосновений так грациозно выгибается, подставляя себя больше и больше, под мои желанные поцелуи, касания. Особенно, то чувственное место, под самой мочкой твоего нежного ушка.
Потом следует твоё круглое плечо...
Ты начинаешь ещё сильнее трепетать, гореть!..
От этих моих действий, по твоему телу пробегает несколько токов сладостной дрожи, как спазм высокой степени напряженности, трепета и неги, высочайших степеней наслаждений!!!..
Теперь мы уже не помним, не знаем, не осознаём ничего - где, что и кто! Только наша близость друг к другу, обжигающая сладость, приторность страсти и всего-всего, о чём даже сказать, представить невозможно!..
Реальный мир исчезает в наших сознаниях! Его больше нет, а есть только Ты и Я! Только губы, только наши касания, только наслаждения и восторги от этой близости, от этих безмерных, просто невозможных наслаждений!..
.....
Когда и как мы оказываемся лежащими рядом друг с другом, совсем раскрытыми, обнажёнными, перед принадлежащей только нам одним Великой, Нашей Вселенной Любви!
Мы отдаёмся, мы принадлежим только этим желаниям, обжигающим Волнам Любви, Смелой, Открытой, Безграничной Страсти!
Уже не понимая, не зная смысла, меры чувств, не ощущая времени и места, доводим друг друга до высочайших степеней наслаждений, восторгов и страсти!..
И это всё длится и длится, низвергается в нас, в наши раскрытые, такие желающие всего этого, нежные, совсем распахнутые друг для друга, души!..
.....
И вот, умиротворённые, обессиленные, как приговорённые ко всему этому, мы лежим без движений рядом друг с другом, познавшие предел восторгов, предел желаний и наслаждений!..
В нас, в наши сознания, внезапно проникает уверенное понимание, знание того, что эти чувства, эти ощущения, эти желания не имеют для нас двоих своих границ, не имеют своего конца! Они бесконечны, безграничны, как и сама Вселенная, как и сама Великая Бесконечность, как сама Небесная Высь, которая и есть, на самом деле Всеобъемлющая, Великая Любовь!..
Я лежу, раскинув руки в стороны, как распятый на Кресте наших чувств, на Кресте нашей Любви!
Ты же, пристроилась рядом, уютно, умиротворенно прижалась к моему плечу, к моему бедру, и потихоньку, неосознанно поглаживаешь своими пальцами по моей тёплой, остывающей от страсти, коже.
Тут, в этом повествовании по телефону мужским тембром, снова возникла пауза, но какая-то особенная, какая-то спасительная. Она протекает незаметно для сознания этих двух разговаривающих людей, да и для меня...
Тут, вновь послышался приятный, одухотворённый, но уже более успокоенный, мужской тембр,
-Знаешь, моя родная!
Я твёрдо знаю, твёрдо верю, что если всё это, о чём я тебе сейчас рассказал, не свершится в нашей реальной жизни, то, всё равно, эти ощущения, эти желания, должны обязательно реализоваться, обязательно совершиться, пусть хоть не с нами в этой жизни, а с нашими Бессмертными Душами в другом, Великом, Потустороннем Мире!
Может быть только Там, Наши Души могут быть полностью свободны от мелочности и суеты Этого Мира.
Ведь, не зря же, в нас живёт столько таких чувств, столько таких желаний и ощущений, что, когда мы растаем в тенях Этого Мира, во тьме небытия и в той Вечной, безмолвной Бесконечности, в Мировой печали, наши души, всё равно, снова, уже Там, найдут друг друга. И тогда будет Всё-Всё!
Не могут все те восторги и все наслаждения, о которых мы только бы могли подумать наяву или представить в своих, столь чувственных Бредах, и, наверное, даже всё то, о чём мы сейчас даже не можем догадаться! -
После этой, последней фразы, после таких возвышенных тирад слов, понятий и определений, после такого головокружительного, чувственного мазка звуков мужского голоса, его тембра, в Душах этих двух разговаривающих людей, в моей трубке воцарилась многозначительная и глубокая, какая-то взволнованная, одухотворённая, и в тоже время обессиленная, тишина.
Эта тишина всё длилась и длилась, наверное, несколько десятков минут.
Я, даже чуть испугался, что всё это так и закончится, оборвётся на такой высочайшей ноте!..
Но потом, у меня в ухе послышался грудной, какой-то сдавленный, женский голос, который протяжно, с чувством выдохнул, как стон, как вынужденный вскрик, от охвативших его чувств,
- Хоро-ошо-о-о! -
Это страстное и неосознанное восклицание, исходило, как-то помимо воли произносившего его, а, как-то само собой, от бессилия сдержать его!
Это "Хорошо!" прорвалось, видно, из самых глубин души, не сдержавшей своего восприятия, женщины!
Ещё мимолётно, бесследно, незаметно пролетело несколько длительных мгновений.
Но потом, в моей трубке, неожиданно возник суетливый шорох, а после него прозвучал извиняющийся и, какой-то смущённый, женский голос с плохо скрытыми слезами,
- Извини меня, но мне сейчас надо уйти. -
И тут же, уже поясняюще, с грустью,
- Всё домашние хлопоты, хлопоты!.. -
А позже ещё, но уже скороговоркой,
- Я тебе обязательно перезвоню, потом, позже. Пока. -
И в моей трубке опять раздался тот громкий, хрусткий шум, и треск, как в самом начале, когда я только взял свою трубку телефона.
Через шуршание и хруст я, всё-таки, успел расслышать тихий мужской тембр, который прозвучал с некоторым придыханием, обречённостью, и был адресован не ей, а, как-то самому себе или возникшей вдруг вокруг него одиночеству, сиротской тишине,
- До свидания, Моя Родная! -
За тем, в телефонной трубке прозвучал ещё один продолжительный, глубокий, какой-то обречённый, звучный и, еле сдерживаемый, мужской вздох.
Этот вздох нёс в себе такую горечь, печаль и безысходность, душевную обречённость!..
Я, конечно же, не знал этих двух разговаривающих друг с другом мужчины и женщины. Да и их разговор подслушал совершенно случайно, незаконно.
Но столько же чувств, столько несбывшихся желаний, мечтаний было в произнесённых словах и в тех безмолвных, но так кричащих, паузах, растаявших теперь в небытие, в той безграничной Вечности! Сколько значений было в этих вздохах!..
Я, после появления в моей трубке частых коротких, и таких безнадёжных, гудков, долго-долго просидел без движений около своего телефона, бессмысленно вглядываясь в окружавшую меня тут пустоту. Бессмысленно вглядываясь в трубку, гудевшую чуть слышными, какими-то сдавленными, безнадёжными гудками...
Мне ничего об этих двух, разговаривающих людях, не было известно. Я только, что-то угадывал в их словах, в их паузах.
Но, о, Боже Мой! Как же много чувственных струн и тайного смысла, мыслей, в моей душе было затронуто этим случайно подслушанным мною, постороннем разговором!
И, как верно, как точно, было сказано мужским тембром, о будущей, обязательной встречи их душ, в той заоблачной, безмолвной Выси!
Как же, наверное, счастливы эти два голоса, эти два человека существованием друг друга!..
Да, счастливы! Ведь у них есть то единение друг с другом, о котором можно лишь мечтать многим другим живущим на земле людям!
А, ведь, это так много значит в нашем столь суетном, хлопотливом, несдержанном и равнодушном мире!!!
17-18. 02. 05г.
Редакция от 07. 03. 05г.
СКАЛА ЛЮБВИ И КОВАРСТВА,
И КАМЕНЬ ГОРЕСТНОГО ПЛЧА
На Северном Кавказе, в районе Кисловодска,
бытует легенда о скале Коварства и Любви.
Здесь, представляем Вам, свой вариант этой
истории.
-----1-----
В земле той властвовал седой
И грозный князь, собой довольный.
Даудом звал народ его
И чествовал, сам бывший вольный.
Страна та горная была,
Касались пики гор лазури.
Народа гордость высока,
А споры там решали пули.
Род князя властвовал всегда
И управлялся с безрассудством
Соседей... Эта вот черта
Держалась сдержанным искусством.
А с князем вместе, дочь жила,
Так молода, стройна, как чудо!
И жизнь степенную вела,
Не ведая в судьбе недуга...
Лишь гнев отца порой пылал,
Как с гор, ревя, идёт лавина,
Но быстро нравом остывал
И становился - будто глина.
Смерть забрала уже давно
Его супругу, без отдачи.
И дочь, сиротства ремесло,
Несла смиренно и не плача.
-----2-----
Года шагали, как всегда,
Росла краса девицы, трепет.
Смотрела с крепости тогда,
Когда отец казался светел.
А князь, сурово наблюдал
За дочерью, и любовался.
Он за неё бы жизнь отдал!..
О, лишь бы миг сей, не кончался!..
Но, всё кончается всегда.
Всегда всему конец урочен.
Ведь, заметает даль пурга,
Где миг назад сверкал источник...
Узнать бы, где нас ждёт беда,
Невзгод лавина, нам не властна.
Всё жизнь готовит нам сполна
То, с чем сознанье не согласно!..
-----3-----
Взирала дочка из окна,
Ища с желаньем, лик любимый.
С весны той, с тайною жила,
В душе её, всё было зримо!..
Его узнала год назад,
И с тем жила, в душе скрывая.
А сердце билось невпопад,
Когда миг встречи вспоминала.
Тогда гуляла по тропе,
Что рядом с крепостью кружила.
И дух, настоянный в траве,
И солнце, жаром истомило.
Присев, на мягкую траву,
Она, прикрыла свои очи
И задремала на краю
Ущелья, как спят дети ночью.
Тут, между камнями змея,
Легчайшей и узорной лентой,
К ней подползала, смерть неся,
Полня свой зуб смертельной желчью!..
Но тут, как рок на счастье жить,
Судьба послала, юны очи -
Чабан отарой склоны крыл,
Змею увидел, зла источник!
Он посохом поддел змею,
Откинул в пропасть бед созданье,
И тут увидел на краю
Красы и юности витанье!..
От шороха травы она
Открыла заспанные очи,
Прекрасна, как сама Весна,
Вернулась из покоя ночи!
Столкнулась, с взглядом его глаз,
Присела, с чувством ожиданья.
- Откуда он явился, в раз,
И что несёт ей то созданье?
А Он, отбросив немоту,
Что охватила вдруг от вида,
Спросил - Где ты набрала красоту,
Что так пленит волшебной силой?!
Она, стыдливо потупив
Свои прекрасные ресницы,
Ему ответила, скрутив
Травы прядь, тонкую, как спицы.
- Я здесь присела отдохнуть.
А ты откуда появился? -
И быстрый взгляд, как будто ртуть,
Его кольнул и сразу скрылся.
Он, завороженный её
Всем видом, чистотой и статью,
Поспешно, опустил чело,
Смотреть, уж не хватало власти!..
Собравшись тут, ответил он,
Сокрыв волнение из вида,
- Я гнал сюда траве урон,
Трава здесь овцам больно мила...
Увидел рядом вдруг змею,
Поддел, откинул в пропасть, зла
напасти,
Что только беды всем несли,
И вижу Лилию в сна власти...
Как ты раскрыла здесь бутон,
Явилась будто наважденье?
В груди моей родился стон,
Протёр глаза То не виденье? -
Она, улыбкой озарив
Свои прекрасные десницы,
Ответила, - Спуск больно крут,
Он утомил мои ресницы.
Я здесь присела отдохнуть
И дремоту, покой познала.
И грёза, как крылом махнуть,
Меня нежданно обуяла... -
Так слово за слово, сцепив,
Они вели всю ту беседу.
Слова вдруг чувства окрылив,
Что раньше, тихо-тихо зрели.
И тут они познали то,
Что Бог дарит всем и повсюду,
И, осознав тех чувств залог,
Уверили в него, как в чудо!
Любовь накрыла их крылом
Безудержно и так палимо!..
И с тем им справиться вдвоём,
И это всё так было зримо!
-----4-----
Она б всю сущность отдала!
- В Любовь создал Творец девицу!
Те чувства, трепетно ждала,
- Когда же лев отыщет львицу!
И вот свершилось, может быть!
Где кто найдёт, что потеряет?
- Кто по себе намерен рыть,
Тот, может клад себе познает?!..
-----5-----
И юноша в себе таил
Желанье, с трепетом столкнуться.
Он утром жадно воду пил,
Но не залить, не откупиться!..
Ведь он, воспитанный в горах,
Живущий в сакле, мхом поросшей,
С бедой встречался уж не раз,
Работал, получая гроши...
Но гордость в нём всегда жила,
И страсти протекали в жилах.
Волненье, если сердце жгло,
Собою всё вокруг укрыла б!..
Он, разум чистый гор впитал,
Там дух витал, без компромиссов.
И взором горы он ласкал,
Играл мальчишкой с ручным лисом...
Девицу принял, как слезу,
Как чистое с небес явленье!
Он с ней пошёл бы на грозу!..
Прекрасно было то творенье!
-----6-----
Её, он тоже опалил
Открытым, чувством, откровеньем.
Инстинкт её к нему манил,
И плыли в голове виденья!..
Она, мечтам давала мысль
И умывалась этой страстью.
- Он добродушен был и чист,
К себе манил такою властью!..
Тот сердца, чувственный нарыв,
Сжигал и бил, младое тело.
Так сладостен касаний взрыв,
В них утонула б она смело!..
-----7-----
Как трудно скрыть ей пламень чувств,
Ведь князя глаз следил подспудно.
А чувственный комок был крут.
- Что нелегко, то было вкусно!..
Как сладко видеть те глаза,
Что на тебя глядят, лаская!
Твои желания, всегда
Постичь стараясь не гадая!..
Заботы чудные питать,
И управлять всем тем, искусно.
И взглядом ласковым сжигать,
Смотря обдумано и грустно...
Встречать и томно так вздыхать
И позволять, что жаждет тело.
Ведь для неё не дать, не взять,
Оно давно уже созрело.
-----8-----
Вот год прошёл уж, с той весны,
Вновь солнце жаром наливалось.
Мечты томили все черты,
А сердце страстью трепетало!
Она и он, искали встреч,
Тех тайных взглядов и мечтаний!
Боялись, взгляда князя - меч!
Лишь в этом было их страданье.
-----9-----
Раз он, при встрече ей сказал,
Что нет уж сил, страдать без милой!
Кинжал свой острый показал,
Прижал к себе, что было силы.
- Нам вместе быть, суждёно ль то?
Или разлуку пить, смиренно?
Разбил, наверно, мыслей стог,
Но не хватает разуменья!
Мне без тебя, весь мир не мил!
С тобою чувствую, лишь вольно...
Тебе я душу всю раскрыл!
Мне без тебя, сознанью больно!
С тобою, жизнь лишь сознаю!
С тобою я, на всё согласен!
В тебя гляжу, как во хмелю,
Никто, то пламя не погасит!..
Я вижу, я ведь не слепой,
С тобой в разлуке, тают силы!
И не хватает сил, порой,
Ту горечь пить всегда постылу...
Давай взойдём мы на скалу,
Ту, что над пропастью кружила.
И вместе перейдём черту...
- Отдельно быть нам - жизнь не мила!
Там мы обнимемся и в миг,
Когда хлад пропасти коснётся,
Шагнём в ту бездну, в смерти лик.
В другом уж мире, мы проснёмся!..
Ведь там не волен уж никто,
Чтоб отделить нас друг от друга!..
Там, будет жизней, может сто,
Там будем пить пространство круга!..
-----10-----
Она, взволнована таким
Потоком слов и чувств, признаний!
Ему ответила Сгорим
В той глубине, для Мирозданья!..
Согласна я на все слова!..
Нам в этом мире нету счастья!
И всё я выполню сполна,
Живу давно в твоей я власти!
-----11-----
Они поднялись на скалу,
Что над ущельем возвышалась,
Там собрались пройти черту,
Что в их сознания венчала.
Её привлёк в последний раз,
Коснулся губ живых, залогом!
Она, дрожала краем глаз,
Страшась того, что за порогом!?..
И пальцами взялась за кисть
Его руки, закрыла очи.
И промелькнула её жизнь,
И сердце сжалось в одну точку!
-----12-----
Как не воздушна вся она,
Как не возвышены порывы...
Но страха, гидра ожила,
И кровь застыла в каждой жиле.
-----13-----
Влюблённость, будь со мной всегда,
Во мне живи, в моей округе.
Любви, пусть светлая струя
Во мне струится, в моём друге!..
-----14-----
Он, сделав шаг, пропал во мгле,
Она ж, стояла в промедленье.
Спиной прижалась к той скале,
Что сзади шла, и шло сомненье...
Рука в руке пропала в миг,
Ожогом полоснув по сердцу!
Пропал во мгле тот светлый лик
Прикрыв собою смерти дверцу!..
Ещё тепло его руки
Её сжигало жаром, пальцы...
Но холод, что ждал впереди,
Больней кусал, чем пчёлок жальцы.
И хлад, идущий с пустоты,
Вернул её в реальность чувства.
Одна! Нет страстной чистоты,
Что миг назад!.. И стало пусто!..
Тут ужас встал пред ней такой,
Затмив собою все светила!..
Своею хладною рукой
Она прикрылась, страсть остыла!
На ощупь вниз сошла она,
А пустота с за ней ступала.
Её вся святость и краса,
В минуты спуска все пропали!
Ей, страх и ужас сердце сжёг.
Она холодною вдруг стала.
И солнца ясного поток,
Её страшил, в озноб кидало!
-----15-----
Она дышала и спала,
В душе же святость потеряла!
Хоть плотью, животом жила,
Душа ж потерею зияла!
К скале ходила иногда,
На место страсти и потери...
Там слёзы горькие лила,
Но слёзы душу не согрели.
В том месте рано, по утрам,
Когда луч солнца, чуть пробившись,
Касался камня, капли там
Вновь появлялись словно лились!..
-----16-----
А дни шагали день, за днём,
Душа ж потерею зияла!..
И тьма черкала жизнь углём,
И тело у неё увяло...
-----17-----
Так, все герои прошлых дней
Распались, в сутолоке столетий.
А те событья, словно сетью,
Легенды черпали, поверья.
Скала ж, названье обрела.
Любви-Коварства обзывалась,
А камень рядом, что лежал,
Как камень Плача, оказался.
-----18-----
Сюжет сей чистый, не простой,
Возвышенный, мечты паренье!..
Он жизнью мечен, и скалой!..
А, Ваше здесь, какое мнение?
1325. 02. 03г
ДВОЕ
поэма
-----1-----
Мы в пути земном вкушаем
Ситуаций разных ком.
Вот, один из них вещаем,
Всё поведаем о том.
Было это, несомненно,
В те лихие времена,
Когда годы шли мятежно,
Разны, сея семена.
Их ростки потом, упорно
Вырастали там и тут.
Было это страшно, трудно,
На душе, плодя недуг.
Нам известно то смятенье,
Что оно в себе несёт.
- Жизнь привычную, по звеньям,
Пьём. Но всё же счастья ждём!
-----3-----
Так жил парень своей жизнью,
Один, в множестве других.
И люсвою отчизну,
И приветлив, для своих...
Только милостью отмечен,
Что в душе своей имел.
Жил, и жизни не перечил,
Твердо всё делами мёл.
И друзей вокруг немало,
Разговоров, встреч полно,
Но в душе его витало,
Что загадкою цвело!..
Этой тайной, он ворожил,
Сил, не ведая её.
Кто был рядом, чуял кожей!..
Так пылало это, всё!
-----4-----
Жизнь, привычно всё кружила,
То в тепло, а то в озноб.
На пути колов набила,
Для себя, готовя дров...
Он, привык к её затеям,
Закалился уж душой.
Но себе он, твёрдо верил,
В то что скрыто за стеной...
Той стены, где тайна зреет,
Где познание живёт!
Где оно собою веет!
Что ж в том сердце обретёт?
Это чувствовал так ярко!
С тем, молился он зарёй.
Неосознанно, но жарко,
Шёл к тому, что за стеной.
- А чего стена скрывает?
Может бед несметных взлёт?
Он всё шел, в душе гадая,
- Может горечь? Может мёд?
Так в догадках и в загадках
Вёл степенно жизнь свою.
Говорил, как будто гладко,
Так завещано ему.
Его время, било дрожью,
Но привык уж он к тому.
Не с горы он шел, к подножью,
Вверх, назначено ему!
-----5-----
Всё карабкался упорно.
И мечтал, взирая в высь.
Он любил, когда так тронно
Звёзды лили бездну брызг!..
Их раздолье, так волшебно,
Так чарующе, порой!
И к себе зовёт безмерно,
Блеск несметный, над главой...
-----6-----
Так явилось то, нежданно,
Как приходит к нам всегда!
Появляется незвано,
В эти годы - Та весна!..
-----7-----
Появилось в свете странном,
Не понятно и чудно...
Сердце жжёт огнём смятенным,
Чем оно в себя зовёт?..
- Она плыла, иль шагала
В чудном облаке, в туман.
Как, нежданное познала,
Где все тайна и дурман.
Этим так очаровала,
Так сознанье бередит!
На душе, нектаром стала,
И корить то, не велит!
Онемел он в то мгновенье,
Слов не мог произнести.
Растерял он все уменья,
Только б радость мог снести!..
-----8-----
Это было, как затменье,
Но, источник для души!..
Звуки стали, словно трели,
Что б обыденность крошить...
Будто ярким, чУдным светом
Ослепило и зажгло
В том, он ждал себе привета!..
В том, сознанье расцвело!..
-----9-----
Позже, как туман распался,
Он хотел всё развести.
Что б понять - Что ум метался?
Только б ясность, в то внести!..
Он гадал о новой встречи.
Он искал волненье то.
Как к иконе ставят свечи,
Помнил образ тот, Её!
Входит То, всегда незвано.
В Нём не знаем Что же жжёт?
Сердце бьётся, как-то рвано.
И куда всё нас ведёт?!
-----10-----
Вот явилась, что привносит?
Что ему теперь в Ней ждать?
Стан несёт свой, словно осень,
Чудный образ! Сказки стать!..
Взгляд он кидает в ожиданье,
- Обратит к нему глаза?
Эхом дальним, очень дальним
Голос слышался тогда!
Может сам себе придумал?
Может, видел То во сне?
Может, зря он верит лунам,
Где туман кружил везде?
В тех смятенных, разных думах
Коротает миг судьбы...
Что несёт Та, в полных сумах
Радость иль залог беды?
Как устал гадать и грезить,
Он истратил много сил!
Но в душе, он всё же верил...
Этой верой только жил!..
-----11-----
И прикрыл свои он очи,
Когда встретил Те глаза.
Бьёт ознобом частым осень!
Может, будет в Ней слеза?..
Может, зря гадал и верил,
Как, в знамение себе?
Неосознанно Ей грезил,
И готов уж с Ней, к беде!?
-----12-----
Она взглядом, как ожогом,
Растерзала его суть.
Может мало, может много?
Нам того уж не вернуть!
Что в душе его творилось!?
Как сознанье отнялось!
В образе Её, что скрылось!?
Как... собаке дали кость?..
-----13-----
Миг тот длился словно вечность,
Но, собрал он разум свой.
И, на внешнюю беспечность
Для Неё, слов начал крой.
И спросил Её он тихо,
- Дева, как зовут Тебя?
В Тебе счастье или лихо?
Что зовёт к Тебе, меня?
Замерев на миг в движенье,
Где застиг Её вопрос,
Поборов в себе смятенье.
Видно, много в Ней основ.
Так же тихо, но достойно,
Чуть качнув свою главу,
Молвила, как ветер вольно,
Поднеся ладонь к лицу.
- Я, Вас вижу не впервые.
А зовут меня - Слезой.
Может, Вам страданья скрыли,
Так для Вас скажу Открой!..
И, сверкнув очами молний,
Вмиг растаяла в тенях,
Что в глазах его безмолвных,
Расставанья взбили страх!
-----14-----
И в неясном состоянье
Он остался там один.
Чувствовал себя, как крайний -
Без понятья ширь и длин.
Чувства разум его скрыли,
Буря так мутит восход!..
А душа, жару испила.
Может то, Любви приход?!
-----15-----
Он бродил уж после, долго
По тропинкам, в пустоте.
Чувствовал себя так колко,
Заплетаясь в широте...
-----16-----
День прошёл, второй и третий,
- Чувств неясных завиток...
Было сладко То, приветно,
Как в жару воды глоток?!!..
Так неделя, две проходит,
Вот, и месяц пролетел.
Время, чувства там разводит,
Образ Тот, в душе ж горел!..
Он искал с Ней новой встречи.
Он шагал, как в забытье,
Но судьба, не внемлет речи,
- Беспокойно то житьё!..
-----17-----
Жизнь идёт, верша круженье,
То спокойно, а то в муть.
И родит в себе сомненья.
Где ж в том истинная суть?
Но минуты Тех затмений,
Тех страданий, чистоты,
Принесут, когда значенья,
Где не будет суеты?!..
-----18-----
А она, как дышит, вольно ль?
Чем сознание ведёт?
Мёдом или крупной солью,
Путь себе в Миру кладёт?
Много ль встреч в пути впитала,
Разбирая их за тем?
- Те с закрытым шли забралом,
Тот простой уж больно, всем.
Тот приветливый, но тёмный.
Шумный тот, а в том пестро.
Тот тихоня и не вздорный,
Но, заумство, в нём цвело.
В ней, практичность жизнь всю мерит.
Без неё, не проживёшь!..
А в душе, окошко светит,
Где свой дом, тепло найдёшь?!..
Это женское начало.
С ним поспорить нелегко.
Тем ведёт, и тем слагало
Женщин в жизни, естество.
Но ещё одно отметим,
Что отличие даёт.
Поэтичность, душу лепит,
Знать, в фантазиях живёт...
Это, знамо, не практично.
Парадокс, судьбы такой.
Но живёт с душой этично,
Завиток тот, не простой.
-----19-----
После встречи с ним, так зримо,
Ей сознанье, что-то жмёт.
А пути земли, вестимо,
В то, что знают, заведёт...
Ей, волнение неясно
Стало душу бередить.
Гнать его, она согласна,
Но, пути не преградить!
По ночам, лежа в постели,
Мысли разные плывут.
- Тела, радости созрели,
И в сознанье всем цветут!..
-----20-----
Как, негласно То приходит,
Не понять уже потом!
И к безумному приводит.
Что же, пить одним глотком!?..
Так в жару нас мучит жажда!
Как же нам её залить?..
И проносит в себе каждый,
Что приходится испить...
Память помнит после Это,
Мысли в Том, огнём горят
Ощущений всех и света!..
Сладко в Том стихи звучат!..
То мученье так прекрасно,
Как зари приветной всплеск!
И приходит, не напрасно,
Нам в судьбу, Тот нежный грех!..
-----21-----
Так она, как он, тревожно,
Ночи все свои ведёт.
Хочет встречи - Просто, сложно ль?
Кто же правду в Том найдёт?!
Время стало ей мученьем -
Сердце рвётся, ум мутя.
Безрассудные значенья,
По вискам бьют без вина!
-----22-----
Время, время ты беспечно
Устилаешь путь себе.
Может ты и бесконечно,
Но, как скажешься в судьбе?
Лето жаркое проходит,
Осень уж кружит листом.
А сознанье, чувством сводит!
Редко солнце бьёт лучом!..
Безысходность время мутит.
Может так, а может, нет?
А сознанье, думы крутит,
Что Так сладки, словно мёд!..
Ищет он её, в виденьях,
Ждёт она, - Когда придёт?
А судьба ведёт их тени,
Осень, как листву метёт.
-----23-----
"Бабье лето" жадным всплеском
Продлевает путь себе.
И листва, в том перелеске
Платит выкупы зиме.
Курточки, платки, сапожки
Изменяют вид людей.
Семенят по листьям ножки.
И, пожухлый вид полей...
Грустно видов тех круженье,
Грустно говорить Прощай!
Времени всё То творенье,
Сердце Тем, своё питай...
-----24-----
В памяти, не блёк оттенок
Тех страданий и мечты!..
Только в эхе дальних стенок,
Бьют сомнений тех, кнуты!
Она шла с подругой вместе
По аллее. Лист шурша,
Под ногами. Стары вести
Прикрывала та листва.
Он, с приятелем, небрежно,
Воссидали на скамье.
Мимо, девушки, прилежно
Мерно цокали в листве.
Как ведётся по поверью,
Она, метров за двухсот,
Разглядела его, в тенях...
Наломать боялась дров!..
Но, сдержав свои метанья,
Чувства всё собрав в себе.
Улыбнулась, в упованье...
Хоть готовилась к беде!..
Он, замолк на полуслове,
Чувства всплыли, как Тогда!..
И слова, как наготове,
Прошептал ей Здравствуй!.. Да?
И Она, так, бессловесно,
Лишь качнула головой.
В Ней пропала вся беспечность,
И язык во рту сухой!..
А подруга с его другом
Разговоры завела.
Ни о чём, страшась, потуга,
Воздух, языком мела.
-----25-----
Дева, притушив метанья,
Тут спросила Как живёшь?
Он, умерив чувств страданья,
Прошептал, - Как в поле рожь!
-----26-----
Тут, отметим, для понятья,
- Как умеет наш язык,
Звукам лишь, меняя платья,
Будто к нёбу он залип.
Мечет, мечет свиньям бисер,
Суть, скрывая, на потом,
Слов шеренги, разных чисел,
Наводя меж них, паром!..
Так меж слов и пауз, звеньев,
Разговор их шёл и шёл.
В каплях дождика их тени...
И куда же их завёл?!
Пустых слов и букв звучанье,
Говорило им сполна.
В их сердцах и душ метаньях
Набегали, как волна!..
Им, не надо больше знаний,
Только б Рядом, Близко быть!
А слова, лишь сердце ранят.
Чувства им, собой палить!
-----27-----
Но всему конец урочен.
Ведь конечен, каждый миг.
Взглядов мост, увы, не прочен,
Память лишь, хранит Тот лик!..
Руку дал Ей в расставанье.
Как искра возникла тут.
Света, тьмы, всего метанье,
Распалив души недуг!..
То волненье, безусловно,
Окатило их волной.
И сознанью, стало больно,
Как себе могилу рой!
И расстались, разошлись тут,
Проводил её кивком.
Завязался крепкий жгутик,
Что замкнул их тут кругом!..
-----28-----
Время шло, они встречались.
Как желанно было то!
И при встречах целовались,
Ждали важного!.. Чего?
В этих встречах было много.
Но всего не рассказать.
Разговоры, фраз потоков,
Что бы сердце тем ласкать?..
Время всех умов мудрее,
Всё разложит по местам.
В том, уверишься скорее.
То, прими, хотя б на грамм...
По секундам, по неделям,
По моментам, месяцам,
Вот, снежинки полетели
И сугробы встали там...
-----29-----
Вот однажды, поздний вечер
Распустил свои крыла.
У неё он был, звёзд свечи
Им мигали из окна.
В звёздах тех,
Им свод раскрылся,
Так тревожно, в
вышине!..
Тишиною тьма
искрилась,
В хладной потонув
волне.
Её мать постель стелила,
Приготовила ему.
Говорит Ложись в гостиной,
В ночь дорога, не к добру.
Вскоре лёг, тая дыханье -
Здесь, за стенкой Чудо спит!
И различные мечтанья...
В тех желаниях парит!..
-----30-----
Думал он о Ней с почтеньем,
Но фантазии сильны...
И мечтанья, стройным пеньем
Все понятья замели!..
Думал о её явленье...
- Может Ты, ко мне придёшь?
Я гоню из дум сомненья,
Что несёт мне бед комок.
Шорох слышит - тихий, тихий.
Он крадётся, чуть дыша.
- Это ты? Иль нет? - То свыше
Утешают небеса?..
Только лёгкое шуршанье,
Лай собаки из окна.
Мыслей в голове метанье,
- Ты придёшь ко мне, сюда?!!
Чу!!! Явилась, там, у двери,
Иль то грезится уму?
Он и верит, и не верит,
- Не уже ль пришла, к нему?!! -
Распахнул, свои он очи.
Её ищет в темноте.
Вот подходит. Многоточья...
И склоняется к тебе!..
Губы ищут откровенья,
Знание, в его губах.
Не нужны совсем сомненья,
Сыт он ими, уж, сполна.
Губы тихо, но со страстью,
Чуть касаясь его губ...
Утонуть в их нежной власти
И в уюте Этих Рук!!!
Ведь такого не бывает!
Счастье бьёт своим крылом!
И сознанье уплывет,
Утопая в чувстве том!
А касанья откровенны,
Вопиют желанья, всем!..
Руки, пальцы, несомненно
Ищут то, где был бы плен!..
-----31-----
В том, словам уж нету места.
Губы и тела кричат.
Не язык, а только жесты,
Так желания говорят!..
-----32-----
Этой негой, этой страстью,
Так кружится голова!
Он, отдал всё, Этой власти!
Она б дала всю, себя!..
Нет и слов, и букв,
сравнений,
Что бы это передать!
Чувство вышло тут из тени,
Стало в воздухе витать!
Сон иль дрёма в том царила?
Не понять, не разуметь.
Эта встреча подарила
То, что после им не сместь.
-----33-----
Сон накрыл одновременно
Их натружены тела.
Было то, совсем не
гневно!
Можно ль быть им в том,
всегда??!
-----34-----
Позже, чувства вспоминая,
Как листая миг и миг.
Ум мечтаньями питают,
Растворяя, в вихрях сих!
Как же чУдно так бывает!
Не сказать, не описать!..
Счастье, душу нам ласкает!
В Том, сравнений не сыскать!
-----35-----
А на завтра, как похмелье,
Их пытает целый день...
Звуки слышались, как трели!..
Как прекрасна Счастья сень!..
То, что с Ней было? Не знаем.
Тайна женщина всегда.
А его, всё жжёт, пытает,
И в душе, так, кутерьма!..
Как-то странно, сердце билось,
А в сознании дурман!
Вверх дорога его вилась,
Той стены, где был туман!..
-----36-----
Вот, неделя на исходе,
Он копается в себе.
Без Неё он, как на взводе!..
Что ж назначено, в судьбе?
С Ней встречается он нежно,
Ласки льёт, взгляд - словно мёд!..
И ведёт себя прилежно,
Разбивая встречный лёд.!?
-----37-----
Это с ним происходило.
Словно высь вкушал везде!
Чувствовал вокруг Что зрело?
Как коснулся он к звезде!?
Но ещё, что не охватишь,
Что так дорого душе!
Вразумил Душою платишь,
Что бы всё Цвело, Везде!..
И внезапно, как знаменье,
Снизошло к нему с небес,
Как Святое откровенье,
Как вошёл он в чудный лес!
Так его всё озарило!
Тайну он раскрыл в себе,
В нём звучало, голосило,
- Лишь Добро дари везде!!! -
Вразумил он тайны неба,
- Что Даренье, всем светлей!
Что не надо даже хлеба,
Доброту души, разлей!..
Дай, и большее получишь.
Дай, и радость соберёшь!
Доброта разгонит тучи,
И мечту в том обретёшь!
Это трудно, но значенье
Выше всякой суеты!
Отдавать себя - уменье,
Выше Вечной Высоты!
Но дарить Добро наука.
В том не надо суеты.
Может стать то, яркой мукой,
Не найти в том пустоты!..
И при этом, разумей ты
- Тем, себя не передавай.
Свою святость, как билеты
В суете, не раздавай.
А на То, что светом светит,
С Чем душа твоя живёт,
Сердце слушай, сердце метит
То, в Чём духом запоёшь! -
В это, вникнул он
душою,
Это стало, к себе звать.
Жизнь предстала вдруг
такою...
Что словами не
сказать!..
-----38-----
А теперь, о ней расскажем,
Хоть сказали тайна там!
Ведь не знаем, но покажем,
Зря ль писать, талант нам дан!
В ней стыдливость
зародилась,
Будто свет проник во
тьму.
Мысли разные
кружились,
- Что ж позволила
ему!?!!..
Те раздумья, били душу,
- Как глупа же, я была?!
Босяком ступала в стужу,
Не жива и не мертва!.. -
Вся в себя ушла,
грустила,
Всё, ища ответ в себе.
А душа бурлила, ныла,
- Может надо, так,
тебе?!..
Что-то целое разбилось,
И того уже не скрыть!
Но... желание раскрылось,
Стыдно, сладко с этим жить?!..
Как, она его винила!
Как, себя вела на крест!
В церковь даже с тем
сходила.
- В "девки" всё ж,
потерян след!
Миг и вспышка страсти, муки!
Не унять и не понять!
Тянутся в сознанье руки,
Что бы грех с души убрать!
-----39-----
Так металась и винилась,
Но, что было, не убрать.
Жизнь, по-новому кружилась,
Прежнего уж не собрать!
А в душе росло уменье,
Женщина родилась в ней.
Принимала то, смиренно.
Ведь, природа всё ж сильней.
В ней ребёнок зародился,
Безгреховный, малый червь.
И, реально дух забился
- В материнство видна дверь.
И рассудок, и практичность
Стали ей руководить.
А, подумать всё этично,
Значит надо с этим жить.
Разум ей, давал решенья,
- Счастье было, только с Ним!..
Без Него одно крушенье,
Свет ведь, только Он дарил!
Но, навязывать поспешно,
Не хотела, не могла...
И грустила безутешно.
С Ним, холодная была.
-----40-----
Он же, мучался сомненьем,
Лил тепло души пред Ней.
Не хватало разуменья, -
Что случилось? Горечь пей?..
-----41-----
И вот раз, когда столкнулись
В шумном городе пути,
Ей сказал, слова, как гнулись,
- Ты, в мужья, меня возьми?!..
Я люблю тебя безмерно!
Так, что трудно объяснить! -
Всё в душе его кипело,
Мало слов, ей в сердце лить!
Он обнять её пытался,
Но ушла она от рук.
Замолчал и зашатался,
Он в душе, стонал от мук!
Рядом с Ней стоял, не зная,
Жить, иль тут же, умереть!
И смотрел, душой гадая,
Как же, вновь её согреть?
-----42-----
Она видела те муки,
И жалела - Будь вольна
В чувствах, в трепетные руки
Отдалась бы Вся, сполна! -Подняла внезапно руку
И зубами, в пальцев хруст!..
Нету сил, терпеть ту муку.
Сердце рвётся в массе чувств!..
Разрыдалась, слёзы вольно
Потекли, смягчая твердь.
И расслабилась невольно,
Думы горькие стерев.
На виду у всех прижалась
К его, близкой так груди.
И сильнее разрыдалась,
Как без слов, сказав Прости!
-----43-----
Он немой стоял, в потери,
Неосознанно обнял,
И прижал к себе, по мере,
Тех движений, будто ждал!..
И его слеза пробила,
Влага жгла глаза и грудь.
Осознал Она любила!!!
С Ней поймёт он, жизни суть!!!
Руки гладили, жалели
Её плечи и главу.
Соловьи в душе запели,
И шептал Люблю, люблю!
ОНА, ОН
И КОМПАНИЯ
Повесть очень похожая на реальность
1.
Она приехала в этот загородный пансионат в первый раз для себя, и раньше Его.
Он же, приехал туда же несколько позже Её, и, уже не в первый раз.
О существовании друг друга, Они до этой встречи, даже, не подозревали.
Сам пансионат располагался не далеко от города, но в очень приятном, живописном месте, в лесистой зоне пригорода минут 40 на электричке или автобусе. Вокруг него не было никаких населённых пунктов, которые могли бы нарушить тишину и покой отдыхающих.
Так вот, сам пансионат стоял на высоком берегу маленькой, извилистой, лесной речушки, рядом с еловым и, поэтому тёмным, но стройным, высоким лесом.
В общем покой, свежий воздух, единение с природой - просто благодать!
2.
Завтрак, обед и ужин все отдыхающие в пансионате принимали в общей столовой на первом этаже пансионата и в одно и то же время.
Вот Его место в столовой, и выпало, как раз, за одним столом с Ней, рядом с Её местом.
Там, за этим столом, во время Его первого обеда, Они и познакомились.
Она была мила и немногословна, но, вместе с тем, имела способность поддержать общий разговор короткой репликой или, чаше всего, просто доброжелательной улыбкой.
Он же, в общении, был весьма коммуникабельным, компанейским человеком - любил переброситься со знакомыми и малознакомыми ему людьми несколькими доброжелательными, шутливыми фразами, что создавало вполне непринужденный повод для знакомства с Ним и последующего оживлённого разговора.
Так вот, обедать Он и Она закончили одновременно.
Она вежливо, по-женски заботливо, взяла Его использованную посуду и, вместе со своими тарелками, отнесла на стол рядом с входом на кухню, так как, использованную посуду должны были убирать со своих столов, самими обедающие, сами отдыхающие.
Из столовой Они вышли вместе, поскольку, Он любезно дождался Её, после Её услуги Ему, с посудой, у двери выхода из столовой.
Вместо того, что бы пойти отдохнуть после приёма пищи в своих комнатах, как делали многие отдыхающие, Он предложил Ей выйти на улицу, посидеть, подышать свежим, настоянным на духовитой, еловой хвое воздухом.
Тем более, что погода стояла прекрасная, ясная, осенняя, конца чудного "бабьего лета".
Она, молча кивнув головой, приняла Его предложение и вышла из здания пансионата вместе с Ним.
Легко, негромко переговариваясь о том, о сём, Они, прошли от крыльца к скамейкам, в тень ближайших к пансионату, елей.
Он, на этих скамейках, неспешно и просто рассказал Ей, присевшей рядом с Ним, что не в первый раз приезжает в этот пансионат, что он Ему очень нравится и своим расположением, и своей отдалённостью от городской суеты.
Оказалось, что у Него за неоднократные посещения этого пансионата, появилось вокруг много, своих любимых уголков. Например, тихие, тенистые тропинки, солнечные полянки и, даже, есть своё, обустроенное по всем туристическим правилам, костровище, которое располагается не далеко от сюда, где Они сейчас сидят, минут 15 неспешным шагом. Костровище находится близко, но достаточно укромно в лесистой округе.
Она, в ответ на Его такое увлечённое повествование ответила, что Ей, с подругами, интересно будет посетить, увидеть эти, его места, о которых Он Ей так живо рассказал - прогуляться по тропинкам и по лужайкам, посидеть около Его костра.
Пообщавшись таким образом, некоторое время, Они, договорившись встретиться здесь же, на этих же скамейках через полтора-два часа после отдыха в своих комнатах, и пойти гулять по лесу.
Не в первый раз, отдыхая в этом пансионате, Он привык к тому, что, довольно быстро, вокруг Него образовывалась какая-либо группа, компания. Поэтому Он с радостью принял Её предложение, прогуляться вместе с Ней и Её подругами по Его тропинкам, посетить Его заветные места.
После этой договорённости, Они разошлись, каждый в свою комнату.
Его, поселили в пансионате в комнате с соседом на втором этаже, а Она проживала в такой же комнате вместе со своей соседкой, Светланой, которая и стала Ей одной из подруг, в такой же двухместной комнате, но на четвёртом этаже.
3.
Немного отдохнув каждый в своей комнате, Они опять сошли вниз здания и встретились на том месте, где и договорились. Правда, Её подруга, да и Его сосед, которого Он тоже пообещал взять с собой на совместную прогулку, не приняли участие, так как уже были заняты какими-то другими своими делами.
Вот Они, только вдвоём, двинулись неспешным шагом по многочисленным тропинкам, убегающим в глубь елового бора, к его сумрачным теням и тайнам, и, на обещанные Им Ей, солнечные, весёлые лужайкам...
Тропинки петляли между стволами высоких, стройных елей, под их широкими, тёмно-зелёными ветками-опахалами, и сквозь редкий лиственный подлесок, кустарник, растущий в местах, где хвойные лапы елей оставляли кустарнику больше света для его роста.
Он и Она тихо шагали по тропинкам, - то, негромко переговариваясь о том, о сём, то, просто молча, вслушиваясь в шумы и шорохи обступившего их со всех сторон "сказочного" леса.
Настроение у Обоих, в окружении этих высоких, чУдных деревьев, было возвышенное, одухотворённое, да и погода была ясной.
Солнце пробивалось своими лучами сквозь плотную хвою елей, уже предвещая собой скорый конец ясного "бабьего лета".
В еловом лесу пахло хвоей и увядающей пёстрой листвой кустарника, лежавшей на тропе под Их ногами и на земле и на редкой траве между стволами деревьев.
Ели вокруг стояли, как высокие, стройные, зелёные свечи в этом чУдном, торжественном храме природы, создавая, какое-то строгое, камерное ощущение.
Местами Их шаги отзывались слабым эхом, как в зданиях с высокими потолками, создавая особенное, мажорное настроение от всех своих видов и звуков!..
Дух леса, дух хвои, приятно щекотали их ноздри своими запахами, а широкие, пышные нижние ветви елей, надёжно укрывали их, как бы защищали, от чужих, посторонних, нескромных и неуместных здесь взглядов, в этом возвышенном здании природы!
Как хорошо, как сказочно одухотворённо и умиротворённо казалось Им всё вокруг!
От всего такого, своего состояния, хотелось не простых, банальных слов, а надо было бы читать красивые, освящённые стихи, или просто слушать, да просто слушать чуть различаемые, и вместе с тем такие разнообразные, такие многоликие, шумы и шорохи леса...
Это было лёгкое шуршание или шепоты, почти голых ветвей, смирённо прощающихся со своей листвой, безмолвная грусть увядающей травы, и ещё, еле слышные движения пол чьими-то мягкими, осторожными, крадущимися лапками, а иногда редкие, но шумные, взмахи крыльев невидимых лесных птиц.
Если кто и говорил, это был, в основном, Он. Она же, мягко ступая рядом с Ним, то ли слушала Его, то ли задумчиво вслушивалась в неясные лесные шорохи...
Голова у Неё в это время была слегка приподнята, а глаза легко скользили, перебегали с одой ветки или тонкого ствола на какой либо другой лесной объект, казавшиеся в данное время, особенно удивительными и таинственными!..
Это были, ещё не опавший, малый, осенний, бардовый или бледно жёлто-зелёный лист, или удивительные формы кроны редеющего куста. Иногда, Её глаза непроизвольно выискивали в лесном переплетении причудливые изгибы уже совсем обнажённых ветвей, их затейливые, фантастические образования, и, чуть угадываемые в них, фантастические фигуры и формы.
Всё окружение, и лесные шорохи, и запахи, и виды, навеивали на Них Обоих, в моменты Их общего молчания, особенный покой, особенное восприятие всего окружающего, всего глубокого Мироздания!..
Иногда, нарушив своё, уже привычное для Него молчание, коротко говорила Она. Но чаще, Она молчала. Тогда, через некоторое время, замолкал и Он, задумчиво вглядываясь в эту таинственную, как заколдованную, глубь осеннего леса.
О чём думал Он во время этих продолжительных, но не давящих на сознание, пауз, и о чём думала Она?
Кто его знает!
Настроение у Них Обоих, было умиротворённое, светлое, одухотворённое.
Когда тропинка становилась особенно узкой, Они шагали касаясь друг друга плечами и руками. Это происходило не нарочно, но, как-то естественно, как-то по-родственному.
Что бы это могло значить?
Как узнать, как заглянуть в будущее?..
4.
Ближе к ужину, Они, тем же неспешным шагом, подошли к корпусу пансионата.
Поднявшись по лесенке в пять ступенек на крыльцо корпуса, Они вошли в распахнутую дверь холла пансионата на первом этаже.
Здесь же, располагалась и дверь в общую столовую. Из столового зала, уже разносился неясный гомон голосов и частый звон посуды.
Отдыхающие ужинали.
5.
После ужина Они пошли гулять снова, но к Ним уже присоединились ещё четверо - три её знакомые женщины и его сосед по комнате.
С такой ватагой Они вновь вошли в духовитый, вечереющий теперь, и, поэтому особенно торжественный и таинственный, еловый бор.
Он вел эту, шумную теперь, компанию к месту своего старого костровища, которое и вправду, как оказалось, располагалось совсем не далеко от начала елового бора и от основной тропы по нему, чуть под уклон к речке.
И вот, за двумя давно упавшими и медленно распадающимися, гниющими, мощными стволами старых елей, все пришедшие, увидели обещанное костровище.
Дальняя, из двух упавших елей, падая в своё время, вывернула из почвы своё могучее корневище. Под этими вывернутыми корнями, образовалось неглубокое, но широкое углубление с высокой и плоской стенкой из сплетённых с засохшими и обветренными комьями земли, корней. Внизу под этой импровизированной стенкой, как раз, и было видно место костра со старыми, обгоревшими и заветренными дровами, углями, обильно присыпанными осенней листвой и обильной сухой хвоей с ближайших елей.
Вертикальная плоскость вывернутых корней хорошо отгораживала место костровища от тропинки, проходившей метров 25-30 выше, по склону к речке.
Всё это создавало и определенный уют, и уединённость этого места от всего окружавшего его.
Вокруг места костровища лежали два небольших бревнышка, друг против друга, которые служили достаточно удобными местами для сидения.
Пришедшие на это место, быстро набрали, обильный здесь, в лесу, хворост, и, через пару минут, в костровище, на старых углях, весело постреливая угольками и попыхивая ярким пламенем, пылал весёлый костерок.
Вокруг этого костра и расположилась весёлая, шумная компания.
Он и Она сидели рядом на одном из бревнышек. Остальные же разместились на брёвнышке подлинней, напротив Их. Между Ними и остальной компанией, весело плясал своим пламенем, костёр.
Она, как обычно для Неё, молчала, слушая весёлый говор остальной компании, и смотрела, почему-то печальными сейчас глазами, в бойкое, яркое пламя.
Он, часто шутливо отвечал на брошенные в Их сторону реплики и шутки компании.
Время от времени, Он подсаживался на корточки к самому огню костра, чтобы поправить быстро прогорающие в жарком пламени дрова или подложить новые из большой кучи сушняка, сваленной рядом с Ним.
Иногда Он, как бы невзначай, бросал свой взгляд на Неё. Его, при этом, неожиданно обдавала волна смиренного, чувственного покоя, который исходил от Её позы, от всего Её вида.
От этого, Он старался ещё больше всмотреться в Её облик, как бы отгадать, что же Его к Ней так притягивает?
Вокруг постепенно стемнело, но у костра было тепло, уютно и весело от разговоров, от женского, заразительного смеха, от шуток.
Иногда Лена начинала звучно петь глубоким, особенным, приятным, грудным голосом, какую-нибудь протяжную, старинную, народную песню. Тогда многие присутствующие, негромко подпевали ей. От этого песня, в лесу у костра, звучала, лилась ещё певучей, ещё задушевней!
В десятом часу вечера, настала пора компании возвращаться в пансионат, в свои комнаты. Поэтому, все встали со своих мест у костра и, раскидав к краю костровища ещё дымящиеся, не прогоревшие, дрова и угли, со звучными песнями двинулась к корпусу пансионата, на ночной покой.
6.
В следующее утро, на завтраке, Они, Она и Он, Он и Она, вновь встретились у своего стола.
Позавтракали.
Никаких особенных планов на этот день у Них, не было. Поэтому Она и Он, вновь договорились встретиться через 40-60 минут у крыльца здания пансионата, на тех скамейках под елями, где сидели вчера.
Когда Она подошла, Он уже сидел на скамье, мерно покуривая ароматный табак в своей трубке.
Минут 10-15 Они посидели на этой скамейке, степенно обсуждая вчерашний вечер и возможные планы на сегодня, за тем встали и пошли прогуляться по краю леса, в тень, от лучей жаркого, осеннего солнца.
Солнце, как на прощание, старалось ещё сильнее, ещё больше, согреть, припечь впадающую в позднюю осень, землю, природу.
Он немного прихрамывал при ходьбе, это давали знать о себе прошедшие жизненные эпизоды, и Она предложила Ему взять Её под руку.
Это предложение чуть смутило Его, но, было приятно, и он подхватил Её под округлый локоток.
Рядом с Ней, Он чувствовал Себя, как и вчера, умиротворённо, тепло и уютно. Он, шагая рядом и ощущал тепло Её руки, Её локоть своей ладонью, и тут, неосознанно отметил, что и Ей рядом с Ним было тоже хорошо, легко и спокойно. Это чувствовалось по Её мерному шагу, по Её приподнятой голове, угадывалось в блеске Её глаз.
Возможно, всё это можно было трактовать по-разному, -
Может - Его присутствие рядом с Ней, просто тешило Её женское самолюбие.
Может Ей было всё равно с кем прогуливаться, но, главное, не одной.
А может - Ей, просто, нужны были новые ощущения, впечатления, знакомства...
Кто знает!?
Пусть так! Он, пожил на свете уже не мало, и, до какой-то степени, понимал и не осуждал, такие, вполне естественные, движения женской души.
Всё это, возможно, только чуть угадывались, Его сознанием в Её душе, в Её сущности. А может, и нет, не угадывалось, а просто придумывалось Им...
Он задумался об этом всём только на пару минут.
Все эти мысли Его немного взволновали, обеспокоили, но, Он усилием воли сдержал, загнал их поглубже в Себя, в самую глубь Своего сознания.
После Его паузы, Он, не очень умело скрывая своё состояние, свои мысли, продолжил несколько сбивчиво и нескладно рассказывать Ей о тех местах, которые Ему довелось повидать в своих частых командировках.
Она, пропустив незамеченным сбой в Его рассказе, продолжала слушать, шагать рядом, и, уже привычно для Него задумчиво молчать, чем и интриговала, и волновала Его сознание, вдобавок к тем, скрываемым Им сейчас, мыслям.
Тут Он неожиданно отметил про Себя, что Она подбирает свои шаги, стараясь попасть в ритм с Его шагами.
Это было приятно, и неожиданно для Него, поэтому Он, тут же постарался умерить свои широкие, сбивчивые шаги и следить за их размером и мерным ритмом, что отвлекло Его от своих внутренних мыслей
Так время подошло к обеду, и Они неспешно вернулись к пансионату.
7.
На обеде они опять сидели рядом, и Он, и Она, старались ухаживать друг за другом то, пододвигая ближе солонку, то, подавая хлеб...
После обеда, эти Двое, снова выходили на полчаса подышать свежим воздухом из здания пансионата, а вечером, снова с шумной компанией сидели рядом друг с другом у костра.
Он совсем уже забыл о тех своих, прежних мыслях.
В таком же ритме прошло ещё несколько дней и вечеров.
Он и Она всё своё свободное время проводили вместе: гуляли по тропинкам, взяв друг друга под руку, сидели рядом у костра, и Он провожал Её вечером до Её комнаты, желая спокойной ночи при расставании.
Их отношения всё больше и больше сближались. Они уже многое рассказали друг другу о себе, о своих судьбах, о своих работах и заботах, достаточно хорошо, достаточно чутко понимали, чувствовали друг друга.
Он каждый день желал тот свет и уют, что воцарялись в Нём, когда Она была рядом!..
Окружающие уже привыкли видеть их пару всегда вместе, всегда рядом друг с другом.
8.
Через пару дней должен был состояться один из многочисленных государственных праздников.
Сдружившаяся компания решила отпраздновать этот день, все вместе, у своего любимого костра.
Скинулись деньгами, обговорили незатейливое меню и выпивку.
Женщины взяли на себя магазин, готовку и выпивку.
Мужчины должны были ещё более благоустроить место у костра - добавить посадочных мест, соорудить столик под праздничные угощения, мангал для выпечки на костре задуманного женщинами шашлыка из куриных окороков, а так же заготовить побольше дров.
Самой активной и опытной, в организационном плане из женщин компании, была Светлана. Она и взяла на себя общее руководство по подготовке и проведения праздничного застолья у костра.
Другой женщиной, была Лена, певунья.
Следующая женщина, Дина, которая привела в компанию ещё одного мужчину, кроме Его и Его соседа, и, которого звали Геннадием.
И, наконец, Она, которая жила в одной камнате со Светланой.
Вот таков и был состав всей компании.
9.
Светлана, оказалась весьма заводной и энергичной женщиной, правда её активность граничила порою, с почти агрессией. Но на это никто не обращал внимания.
Главная распорядительница, хозяйски обговорив с другими женщинами количество продуктов и выпивки за праздничным, костровым столом, сходила вместе с ними в магазин, который находился в ближайшей к пансионату деревне. Это было около 2-х километров пешком по одной из тропинок в еловом бору от пансионата.
После заготовки продуктов, Светлана взялась за непосредственное приготовление запланированных яств.
Все дела у неё в руках, под её руководством, били ключом, реализовались и быстро, и успешно, и удачно.
Мужчины, тем временем, занимались другими работами. Они заготовили и принесли несколько объёмных охапок сушняка и дров. Нашли в лесу и установили ещё два брёвнышка для сидения, поправили уже бывшие брёвнышки. Ко всему этому, на свалке за пансионатом нашли и принесли, установили к месту костра тонкий металлический лист, для своеобразного стола, размером сантиметров 70 на 70. И ещё, притащили от туда же, толстую, железную пластину меньшего размера, чем столешница, для устройства своеобразной плиты, на пламя костра. Потом, на той же свалке, отыскали ещё несколько целых кирпичей, для сооружения мангала.
Работ у мужчин было достаточно много, но она исполнялась находчиво, с выдумкой и задорно.
Правда, Геннадий не принимал участия в этом благоустройстве костровища. Он ходил вместе с женщинами в магазин, как рабочая сила для транспортировки полных и тяжёлых сумок с продуктами.
Об этом попросила мужчин, Дина.
У мужчин, вся работа по благоустройству места празднования, заняла часа три-четыре, а у женщин на много больше, - до самого вечера.
Вечером, после ужина в столовой, компания в приподнятом настроении от предвкушения завтрашнего дня, почти в полном составе снова собралась у костра. Только Дина и Геннадий отсутствовали. Их пару видели мирно прогуливавшуюся в сумерках по тропинкам на дальнем краю бора. Они подошли к костру позже.
Светлана, ещё на обеде, предложила нововведение для компании у костра. Оно заключалось в следующем: после ужина, все члены компании должны были собрать в столовой со столов, оставшийся после ужина, хлеб, что бы поджарить его вечером на костре, и полакомиться этими, своеобразными "тостами".
Вечером, у костра, процесс приготовления "тостов", опять в свои руки, взяла активная, энергичная Светлана. Она попросила мужчин положить с двух сторон костра по паре-тройке кирпичей, а на них положить толстую, железную пластинку, что бы использ
Новелла
Стас и Вера договорились об этой встречи ещё вчера вечером.
Тем вечером Стас позвонил Вере просто так, от нечего делать. Вот она и предложила ему встретиться завтра днём, в центе города, если он, конечно, не был занят.
Вере, на завтра, надо было пробежаться по магазинам и произвести разнообразные, необходимые покупки. Вот он, и может, составит ей, в этом мероприятии, компанию.
Завтрашний день у Стаса, был, как раз, полностью свободен и, обещал собой, лишь тоскливую пустоту серого, тусклого "ничего неделания". Поэтому он сразу же, с радостью и, даже с воодушевлением, согласился на это её предложение
Здесь надо отметить, что отношения между этими двумя людьми, учитывая достаточно большой срок их знакомства, были чисто приятельские, товарищескими. Они, даже не представляли, не предполагали между ними, ни каких-либо других, иных, тем более романтических, отношений.
Вот Стас и Вера и встретились на следующий день, как и договорились, в назначенное время, в назначенном месте, не затерявшись в окружившей их там суетной и шумной толпе народа.
Под бодрый, лёгкий, шуточный разговор, "ни о чём", они и приступили к реализации её хозяйских, "хлопотливых", как говорила она, планов.
Первым её предложением, было - найти ближайший цветочный магазин, где она могла бы посмотреть и приобрести разных семян для своего садового участка, так как близилась весна с обязательными посадочными, земляными работами.
Как раз, этот стеклянный, прозрачный куб-домик цветочного магазинчика, попался им на глаза почти сразу, как по её заказу. Поэтому Вера и Стас тут же и зашли в него.
Небольшой, светлый зальчик магазина был пуст от обычно-суетливых покупателей. Только две молодые продавщицы, привычно, в эти часы обычного, вынужденного простоя, скучали без работы и посетителей, в пустом и, от этого гулком, грустном, не смотря на цветочное окружение, маленьком помещенице.
Юные продавщицы тихо переговаривались, от нечего делать, друг с другом, о своих девичьих проблемах, облокотившись на один из двух маленьких прилавков внутри цветочного зальчика.
Как только Стас с Верой вошли в павильон, обе девушки встрепенулись и, с заученными, приветливыми улыбками, направились к этим, потенциальным покупателям.
Вера, сразу же, достав из сумочки висящей на её плече, небольшой список, начала пытать своими вопросами одну из молодых продавщиц.
Вторая девушка-продавец, направилась к Стасу.
На её доброжелательный вопрос,
-Чем Вам помочь?
Он, сразу же, как-то чуть испугано и невежливо буркнул ей, что ему ничего не надо, что зашел в магазин просто так, за компанию.
После этого, Стас, суетливо и показательно рассеяно, отошел в сторону от девушки, стал, напущено равнодушно, рассматривать расставленные вокруг в тесном павильончике в различных емкостях, нарядные, но при этом какие-то однотипные, ненастоящие, и поэтому, казавшиеся ему скучными скоплениями цветов.
Продавщица после такой реакции мужчины, тут же, потеряла к нему всякий свой профессиональный интерес, и пропала на некоторое время у него из вида.
Список Веры был, хоть и на небольшом листке бумаги, но отбор семян, занял довольно много времени.
Стас, тем временем, медленно переходя, от одних емкостей-скоплений с цветами, к другим, несколько заскучал.
Цветы, и вправду, были очень однотипными, и, поэтому, скучными от своего количества - только белые и красные гвоздики.
Лишь в одной, отдалённой от входа ёмкости, Стас обнаружил сиротливо стоявшую, небольшую кучку, вялых, бледно-розовых гвоздик.
В ассортименте магазинчика, сухих семян различных садовых культур, оказалось достаточно большой выбор.
Вера жадно, заинтересованно подбирала их себе, по своему списку, стоя у прилавка, вместе с другой юной продавщицей.
Стас, тем временем, всё бродил между этими, уже порядком надоевшими ему, своим количеством и своей однотипностью, цветами.
Проходя мимо одного из очередных букетов, его сознание неожиданно пронзила, оцарапала одна неожиданная мысль,
- "Почему бы, мне не подарить Вере букетик этих цветов?
Ведь женщинам всегда полагается дарить цветы".
Стас при этих мыслях оглянулся на Веру. Его глаза увидели туже, давно знакомую женщину, но, почему-то, совершенно в другом свете.
Вера сейчас выглядела не так, как прежде. Стас увидел теперь моложавую женщину, довольно привлекательную, с хорошей, интригующей фигуркой.
Как же раньше он этого не замечал?!
Стас с удивлением всё смотрел и смотрел на свою давнишнюю знакомую.
Он и поражался, и любовался её, её видом! Это было весьма нескромно и как-то вызывающе с его стороны.
Мужчина, даже чуть смутился от такого, неожиданного её вида, от своих мыслей, поэтому торопливо опустил свой, неожиданно вспыхнувший, взгляд к своим тёмным и замызганным ботинкам.
Теперь он, чуть поразмыслив, внутренне принял решение, и решительно засунул свою руку в карман куртки, где у него лежали деньги.
Молча, тоскливо вглядевшись в эти скудные извлечённые из кармана крохи, Стас сразу понял, что на целый букет ему не хватит.
Сознание охватила острая, противная, горькая досада,
- Как же быть?! -
Он задумчиво опустил свою руку с зажатыми в ней купюрами снова в карман, потом, опять решительно и целенаправленно подошёл к свободной в то время и вновь скучающей в стороне, продавщице.
Чуть смущённо помявшись рядом с ней, Стас тихо спросил,
- А, сколько стоит одна красная, то есть алая, гвоздика? -
Он никак мне мог определиться с правильным названием цвета цветка.
Ему в ответ последовал короткий, лаконичный, всё ещё равнодушный, ответ девушки.
После этого ответа, ещё раз, чуть помявшись, уже уточняюще, Стас переспросил,
- А, в целлофановой упаковке, сколько будет стоить? -
Теперь её ответ прозвучал уже более заинтересованно и радушно.
На несколько мгновений он замер на одном месте, соображая, подсчитывая в уме, а потом, всё так же тихо, но теперь совсем решительно произнёс, обращаясь к продавщице,
- Мне, пожалуйста, одну алую гвоздику в целлофановой упаковке. -
Девушка быстро, не по возрасту мудро, разобралась в возникшей у этого покупателя ситуации, бросив короткий, оценивающий, изучающий взгляд на занятую своими семенами покупательницу у прилавка, предугадывая, читая мысли Стаса. После своей оценки, подобрала одну, особо броскую, яркую гвоздику, более подходящую по её мнению, к внешнему виду спутницы своего покупателя.
Этот один, единственный цветок, был очень пышным, особо контрастно-алым, нарядным. Даже, каким-то страстным, кричащим и, в то же время, очень чувственным, нежным.
Аккуратно завернув этот цветок в шуршащий, блестящий целлофан, преобразовав его в трогательный, торжественный букет, девушка, за тем, перехватила образовавшийся конус, цветной, ленточной тесьмой. После этого, она торжественно протянула этот букет своему покупателю.
Тот, аккуратно принял этот цветок, этот букет, почти обнял его руками, боясь неловко смять, нарушить его красоту, нежность, и, в тоже время, такую страстную чувственность!
Взяв эту драгоценность в свои руки, Стас снова бросил свой еле приметный со стороны взгляд, в сторону Веры.
Женщина стояла и уже расплачивалась за свои, выбранные семена.
Она, как бы ничего не заметила, а, если и заметила, то не придала этому особого значения. Может Стас покупает цветы для кого-нибудь постороннего, мало ли.
Вот Стас и Вера, наконец, молча вышли из этого маленького магазинчика на улицу, на сырой, чуть обледеневший и поэтому особо скользкий, тротуар.
Пройдя в нерешительности рядом с Верой около 10 метров от дверей магазинчика, Стас вдруг, неожиданно остановился, резко встал напротив своей спутницы, повернувшись к ней лицом, и молча, чуть смущённо, протянул свою коническую ношу в шуршащем целлофане, своей даме.
Вера, от неожиданности остановилась, опешила, и покорно приняла протянутое ей Стасом, плохо соображая, что же здесь случилось, что же здесь произошло.
За тем, она неожиданно глубоко задумавшись, молча, прошла в таком состоянии несколько минут, с опущенной головой рядом со своим, так же молчавшим, спутником.
Потом, внезапно, на полушаге, так же, как и Стас, несколько минут тому назад, Вера остановилась, и без слов, развернулась к своему спутнику лицом, остановив его шаг. За тем, подняла обе руки, в одной из которых был целлофановый конус его подарка, взяла ими лицо Стаса, чуть наклонив его к своему лицу, и долго-долго, чувственно поцеловала прямо в губы.
За всем этим, внимательно, чуть смущённо и с естественной девичьей завистью, из-за стеклянной витрины цветочного магазинчика, наблюдали за ними, прильнувшие к витрине две юные девушки-продавщицы.
02. 03. 05г.
Редакция от 08. 04. 05г.
ТЕЛЕФОННАЯ ТРУБКА
новелла
Этот РАЗГОВОР я услышал совершенно с7лучайно и, как-то, незаконно. Но, в том, что я его услышал, нет моей вины.
А дело было так.
Мне тогда нужно было позвонить, вот я и подсел к своему столу, на котором стоял телефонный аппарат, взял трубку, и поднёс её к уху.
В трубке привычно раздался ободряющий, протяжный гудок, давая знать, что линия свободна.
За тем, в трубке, неожиданно для меня, что-то щёлкнуло, затрещало и снова щелкнуло, а после послышался очень милый, задушевный женский голос. Этот голос вёл, как, оказалось чуть позже, разговор с другим голосом, который мне пока не был слышен.
Женский голос, с первых своих звуков в моей трубке, поразил меня какой-то необычной страстностью, трепетностью, чувственностью и задушевностью.
Именно эта чувственность, задушевность,
меня почему-то сильно заинтриговали. Поэтому-то я и не положил трубку сразу же на телефонный аппарат, как только понял, что вклинился в чужой, посторонний разговор.
Женский голос, с глубоким вздохом, протяжно, с сердечной грустью, произнёс в моей трубке, неслышному мне пока, своему собеседнику,
- Как жаль, как жаль, что мы не встретились раньше!!!.. -
В этом, столь выразительном восклицании, прозвучала и горечь, и обида на свою судьбу, такая неуёмная печаль. Звуки женского голоса несли в себе целый ворох нерастраченных чувств, желаний, не скрытой, такой откровенной страсти!..
Потом, в рубке раздался уже другой, глубокий, мягкий, негромкий и приятный мужской тембр.
Этот тембр звучно, утешающе произнёс,
-Не грусти, не грусти моя родная!
Ведь, моя душа, то же рвётся к твоей душе, к тебе!..
Но!.. -
За тем, последовала грустная пауза, а потом, следующее, горькое восклицание и заключение,
- Так уж жизнь наша сложилась!.. -
Опять возникла тягостная пауза.
Через несколько мучительных секунд тишины, прозвучал, уже как-то ободряюще для своей собеседницы, тот мужской тембр,
- Послушай меня пожалуйста, моя родная. Что я сейчас тебе расскажу! -
Этот мужской тембр прозвучал в моей трубке очень страстно, очень интригующе.
- Я, представлю нас в эти мгновения, рядом друг с другом, в комнате с мягким, сумеречным освещением.
Ты сидишь на диване чуть-чуть боком ко мне, устремив свой грустный, печальный взгляд в пустоту, в противоположную стену.
Я сижу рядом, и обращён грудью к твоему правому плечу.
Твои руки лежат, как-то обессилено, без движений на твоих коленях.
Левую руку я тихо, легко, ласково положил на твоё левое плечо, чуть обняв тебя при этом, и нежно, любовно, поглаживаю по нему своей ладонью, своими пальцами.
Ты покорно принимаешь эти мои действия, движения. Но при этом не изменяешь своего положения, состояния своего тела.
В твоей душе, в сознании, стойко держится женская смесь гордости, независимости, упрямства и, какой-то горькой, обреченности.
Я всё это чувствую, понимаю.
Но ещё, зная тебя, я ощущаю твою, такую трепетную, такую чувственную суть твоего состояния.
Поэтому-то я и не оставляю своих настойчивых, ласковых попыток утешить, излить в тебя своё, такое же чувственное, взволнованное, состояние.
Я, ладонью правой руки, подушечками пальцев, осторожно, нежно прикасаюсь к правой, обращённой ко мне, нежной коже твоего лица. Ласкаю кожу на твоём виске, щеке, на обводе уха, части шеи!..
За тем, мои пальцы медленно, осторожно подбираются к твоему упрямому, страстному подбородку.
Наконец, достигнув его своими пальцами, я медленно, но, решительно обхватив его ими, уверенно поворачивают твоё лицо к своему лицу, твои губы к своим губам.
Твои веки, при этом непроизвольно, покорно, медленно прикрывают твои, чуть замутнённые чувственностью, зрачки.
Немного склонившись к твоим губам своими губами, я нежно, легко касаюсь их. Таких прохладных, мягких, лёгких, в это мгновение, губ.
Я не целую, а именно касаюсь, тихо-тихо перебираю их прохладу, своими более горячими, ждущими чего-то, губами.
От этих моих прикосновений, твои губы, до этого, будто бы безжизненные, безвольные, наливаются кровью, силой, чувствами и желаниями. Они начинают трепетать, отвечая на мои лёгкие прикосновения, движения, тоже лёгкими, нежными касаниями!..
Теперь, с каждым мгновением, твои губы становятся всё более и более энергичными, смелыми, наполняясь силой, какой-то решительностью и требовательностью, какими-то неясными желаниями!..
Я упиваюсь этим твоим состоянием! Твоим, таким очевидным сейчас, ярким, горячим, жгучим желанием, полётом восторженной чувственности!..
Может, всё это несколько жестоко для твоей такой чуткой души, но мне очень нравится эта, твоя чувственность и твоя горячность, которые захватывают тебя своими волнами, своими круженьями в этой, принадлежащей только нам одним, Нашей Вселенной!
Всё это, больше и больше увлекает тебя своими волнующими, возвышенными вихрями, пламенем страсти и размытыми, такими неясными, туманами!..
Я тоже одурманен, захвачен всем этим, увлечён этими чувственными вихрями, этой безумной, бушующей страстностью, снисходящей здесь на нас!..
Теперь, от всего этого, мои губы обжигают своими касаниями нежную мочку твоего маленького ушка, нежно его теребя, а пальцы рук медленно, но энергично, впиваются в твоё, теперь налитое, упругое, сильное, желанное, страстное тело, в его восхитительные изгибы, в его выпуклости!..
Мои губы спускаются всё ниже и ниже, по твоей чувственной шее, которая, от моих прикосновений так грациозно выгибается, подставляя себя больше и больше, под мои желанные поцелуи, касания. Особенно, то чувственное место, под самой мочкой твоего нежного ушка.
Потом следует твоё круглое плечо...
Ты начинаешь ещё сильнее трепетать, гореть!..
От этих моих действий, по твоему телу пробегает несколько токов сладостной дрожи, как спазм высокой степени напряженности, трепета и неги, высочайших степеней наслаждений!!!..
Теперь мы уже не помним, не знаем, не осознаём ничего - где, что и кто! Только наша близость друг к другу, обжигающая сладость, приторность страсти и всего-всего, о чём даже сказать, представить невозможно!..
Реальный мир исчезает в наших сознаниях! Его больше нет, а есть только Ты и Я! Только губы, только наши касания, только наслаждения и восторги от этой близости, от этих безмерных, просто невозможных наслаждений!..
.....
Когда и как мы оказываемся лежащими рядом друг с другом, совсем раскрытыми, обнажёнными, перед принадлежащей только нам одним Великой, Нашей Вселенной Любви!
Мы отдаёмся, мы принадлежим только этим желаниям, обжигающим Волнам Любви, Смелой, Открытой, Безграничной Страсти!
Уже не понимая, не зная смысла, меры чувств, не ощущая времени и места, доводим друг друга до высочайших степеней наслаждений, восторгов и страсти!..
И это всё длится и длится, низвергается в нас, в наши раскрытые, такие желающие всего этого, нежные, совсем распахнутые друг для друга, души!..
.....
И вот, умиротворённые, обессиленные, как приговорённые ко всему этому, мы лежим без движений рядом друг с другом, познавшие предел восторгов, предел желаний и наслаждений!..
В нас, в наши сознания, внезапно проникает уверенное понимание, знание того, что эти чувства, эти ощущения, эти желания не имеют для нас двоих своих границ, не имеют своего конца! Они бесконечны, безграничны, как и сама Вселенная, как и сама Великая Бесконечность, как сама Небесная Высь, которая и есть, на самом деле Всеобъемлющая, Великая Любовь!..
Я лежу, раскинув руки в стороны, как распятый на Кресте наших чувств, на Кресте нашей Любви!
Ты же, пристроилась рядом, уютно, умиротворенно прижалась к моему плечу, к моему бедру, и потихоньку, неосознанно поглаживаешь своими пальцами по моей тёплой, остывающей от страсти, коже.
Тут, в этом повествовании по телефону мужским тембром, снова возникла пауза, но какая-то особенная, какая-то спасительная. Она протекает незаметно для сознания этих двух разговаривающих людей, да и для меня...
Тут, вновь послышался приятный, одухотворённый, но уже более успокоенный, мужской тембр,
-Знаешь, моя родная!
Я твёрдо знаю, твёрдо верю, что если всё это, о чём я тебе сейчас рассказал, не свершится в нашей реальной жизни, то, всё равно, эти ощущения, эти желания, должны обязательно реализоваться, обязательно совершиться, пусть хоть не с нами в этой жизни, а с нашими Бессмертными Душами в другом, Великом, Потустороннем Мире!
Может быть только Там, Наши Души могут быть полностью свободны от мелочности и суеты Этого Мира.
Ведь, не зря же, в нас живёт столько таких чувств, столько таких желаний и ощущений, что, когда мы растаем в тенях Этого Мира, во тьме небытия и в той Вечной, безмолвной Бесконечности, в Мировой печали, наши души, всё равно, снова, уже Там, найдут друг друга. И тогда будет Всё-Всё!
Не могут все те восторги и все наслаждения, о которых мы только бы могли подумать наяву или представить в своих, столь чувственных Бредах, и, наверное, даже всё то, о чём мы сейчас даже не можем догадаться! -
После этой, последней фразы, после таких возвышенных тирад слов, понятий и определений, после такого головокружительного, чувственного мазка звуков мужского голоса, его тембра, в Душах этих двух разговаривающих людей, в моей трубке воцарилась многозначительная и глубокая, какая-то взволнованная, одухотворённая, и в тоже время обессиленная, тишина.
Эта тишина всё длилась и длилась, наверное, несколько десятков минут.
Я, даже чуть испугался, что всё это так и закончится, оборвётся на такой высочайшей ноте!..
Но потом, у меня в ухе послышался грудной, какой-то сдавленный, женский голос, который протяжно, с чувством выдохнул, как стон, как вынужденный вскрик, от охвативших его чувств,
- Хоро-ошо-о-о! -
Это страстное и неосознанное восклицание, исходило, как-то помимо воли произносившего его, а, как-то само собой, от бессилия сдержать его!
Это "Хорошо!" прорвалось, видно, из самых глубин души, не сдержавшей своего восприятия, женщины!
Ещё мимолётно, бесследно, незаметно пролетело несколько длительных мгновений.
Но потом, в моей трубке, неожиданно возник суетливый шорох, а после него прозвучал извиняющийся и, какой-то смущённый, женский голос с плохо скрытыми слезами,
- Извини меня, но мне сейчас надо уйти. -
И тут же, уже поясняюще, с грустью,
- Всё домашние хлопоты, хлопоты!.. -
А позже ещё, но уже скороговоркой,
- Я тебе обязательно перезвоню, потом, позже. Пока. -
И в моей трубке опять раздался тот громкий, хрусткий шум, и треск, как в самом начале, когда я только взял свою трубку телефона.
Через шуршание и хруст я, всё-таки, успел расслышать тихий мужской тембр, который прозвучал с некоторым придыханием, обречённостью, и был адресован не ей, а, как-то самому себе или возникшей вдруг вокруг него одиночеству, сиротской тишине,
- До свидания, Моя Родная! -
За тем, в телефонной трубке прозвучал ещё один продолжительный, глубокий, какой-то обречённый, звучный и, еле сдерживаемый, мужской вздох.
Этот вздох нёс в себе такую горечь, печаль и безысходность, душевную обречённость!..
Я, конечно же, не знал этих двух разговаривающих друг с другом мужчины и женщины. Да и их разговор подслушал совершенно случайно, незаконно.
Но столько же чувств, столько несбывшихся желаний, мечтаний было в произнесённых словах и в тех безмолвных, но так кричащих, паузах, растаявших теперь в небытие, в той безграничной Вечности! Сколько значений было в этих вздохах!..
Я, после появления в моей трубке частых коротких, и таких безнадёжных, гудков, долго-долго просидел без движений около своего телефона, бессмысленно вглядываясь в окружавшую меня тут пустоту. Бессмысленно вглядываясь в трубку, гудевшую чуть слышными, какими-то сдавленными, безнадёжными гудками...
Мне ничего об этих двух, разговаривающих людях, не было известно. Я только, что-то угадывал в их словах, в их паузах.
Но, о, Боже Мой! Как же много чувственных струн и тайного смысла, мыслей, в моей душе было затронуто этим случайно подслушанным мною, постороннем разговором!
И, как верно, как точно, было сказано мужским тембром, о будущей, обязательной встречи их душ, в той заоблачной, безмолвной Выси!
Как же, наверное, счастливы эти два голоса, эти два человека существованием друг друга!..
Да, счастливы! Ведь у них есть то единение друг с другом, о котором можно лишь мечтать многим другим живущим на земле людям!
А, ведь, это так много значит в нашем столь суетном, хлопотливом, несдержанном и равнодушном мире!!!
17-18. 02. 05г.
Редакция от 07. 03. 05г.
СКАЛА ЛЮБВИ И КОВАРСТВА,
И КАМЕНЬ ГОРЕСТНОГО ПЛЧА
На Северном Кавказе, в районе Кисловодска,
бытует легенда о скале Коварства и Любви.
Здесь, представляем Вам, свой вариант этой
истории.
-----1-----
В земле той властвовал седой
И грозный князь, собой довольный.
Даудом звал народ его
И чествовал, сам бывший вольный.
Страна та горная была,
Касались пики гор лазури.
Народа гордость высока,
А споры там решали пули.
Род князя властвовал всегда
И управлялся с безрассудством
Соседей... Эта вот черта
Держалась сдержанным искусством.
А с князем вместе, дочь жила,
Так молода, стройна, как чудо!
И жизнь степенную вела,
Не ведая в судьбе недуга...
Лишь гнев отца порой пылал,
Как с гор, ревя, идёт лавина,
Но быстро нравом остывал
И становился - будто глина.
Смерть забрала уже давно
Его супругу, без отдачи.
И дочь, сиротства ремесло,
Несла смиренно и не плача.
-----2-----
Года шагали, как всегда,
Росла краса девицы, трепет.
Смотрела с крепости тогда,
Когда отец казался светел.
А князь, сурово наблюдал
За дочерью, и любовался.
Он за неё бы жизнь отдал!..
О, лишь бы миг сей, не кончался!..
Но, всё кончается всегда.
Всегда всему конец урочен.
Ведь, заметает даль пурга,
Где миг назад сверкал источник...
Узнать бы, где нас ждёт беда,
Невзгод лавина, нам не властна.
Всё жизнь готовит нам сполна
То, с чем сознанье не согласно!..
-----3-----
Взирала дочка из окна,
Ища с желаньем, лик любимый.
С весны той, с тайною жила,
В душе её, всё было зримо!..
Его узнала год назад,
И с тем жила, в душе скрывая.
А сердце билось невпопад,
Когда миг встречи вспоминала.
Тогда гуляла по тропе,
Что рядом с крепостью кружила.
И дух, настоянный в траве,
И солнце, жаром истомило.
Присев, на мягкую траву,
Она, прикрыла свои очи
И задремала на краю
Ущелья, как спят дети ночью.
Тут, между камнями змея,
Легчайшей и узорной лентой,
К ней подползала, смерть неся,
Полня свой зуб смертельной желчью!..
Но тут, как рок на счастье жить,
Судьба послала, юны очи -
Чабан отарой склоны крыл,
Змею увидел, зла источник!
Он посохом поддел змею,
Откинул в пропасть бед созданье,
И тут увидел на краю
Красы и юности витанье!..
От шороха травы она
Открыла заспанные очи,
Прекрасна, как сама Весна,
Вернулась из покоя ночи!
Столкнулась, с взглядом его глаз,
Присела, с чувством ожиданья.
- Откуда он явился, в раз,
И что несёт ей то созданье?
А Он, отбросив немоту,
Что охватила вдруг от вида,
Спросил - Где ты набрала красоту,
Что так пленит волшебной силой?!
Она, стыдливо потупив
Свои прекрасные ресницы,
Ему ответила, скрутив
Травы прядь, тонкую, как спицы.
- Я здесь присела отдохнуть.
А ты откуда появился? -
И быстрый взгляд, как будто ртуть,
Его кольнул и сразу скрылся.
Он, завороженный её
Всем видом, чистотой и статью,
Поспешно, опустил чело,
Смотреть, уж не хватало власти!..
Собравшись тут, ответил он,
Сокрыв волнение из вида,
- Я гнал сюда траве урон,
Трава здесь овцам больно мила...
Увидел рядом вдруг змею,
Поддел, откинул в пропасть, зла
напасти,
Что только беды всем несли,
И вижу Лилию в сна власти...
Как ты раскрыла здесь бутон,
Явилась будто наважденье?
В груди моей родился стон,
Протёр глаза То не виденье? -
Она, улыбкой озарив
Свои прекрасные десницы,
Ответила, - Спуск больно крут,
Он утомил мои ресницы.
Я здесь присела отдохнуть
И дремоту, покой познала.
И грёза, как крылом махнуть,
Меня нежданно обуяла... -
Так слово за слово, сцепив,
Они вели всю ту беседу.
Слова вдруг чувства окрылив,
Что раньше, тихо-тихо зрели.
И тут они познали то,
Что Бог дарит всем и повсюду,
И, осознав тех чувств залог,
Уверили в него, как в чудо!
Любовь накрыла их крылом
Безудержно и так палимо!..
И с тем им справиться вдвоём,
И это всё так было зримо!
-----4-----
Она б всю сущность отдала!
- В Любовь создал Творец девицу!
Те чувства, трепетно ждала,
- Когда же лев отыщет львицу!
И вот свершилось, может быть!
Где кто найдёт, что потеряет?
- Кто по себе намерен рыть,
Тот, может клад себе познает?!..
-----5-----
И юноша в себе таил
Желанье, с трепетом столкнуться.
Он утром жадно воду пил,
Но не залить, не откупиться!..
Ведь он, воспитанный в горах,
Живущий в сакле, мхом поросшей,
С бедой встречался уж не раз,
Работал, получая гроши...
Но гордость в нём всегда жила,
И страсти протекали в жилах.
Волненье, если сердце жгло,
Собою всё вокруг укрыла б!..
Он, разум чистый гор впитал,
Там дух витал, без компромиссов.
И взором горы он ласкал,
Играл мальчишкой с ручным лисом...
Девицу принял, как слезу,
Как чистое с небес явленье!
Он с ней пошёл бы на грозу!..
Прекрасно было то творенье!
-----6-----
Её, он тоже опалил
Открытым, чувством, откровеньем.
Инстинкт её к нему манил,
И плыли в голове виденья!..
Она, мечтам давала мысль
И умывалась этой страстью.
- Он добродушен был и чист,
К себе манил такою властью!..
Тот сердца, чувственный нарыв,
Сжигал и бил, младое тело.
Так сладостен касаний взрыв,
В них утонула б она смело!..
-----7-----
Как трудно скрыть ей пламень чувств,
Ведь князя глаз следил подспудно.
А чувственный комок был крут.
- Что нелегко, то было вкусно!..
Как сладко видеть те глаза,
Что на тебя глядят, лаская!
Твои желания, всегда
Постичь стараясь не гадая!..
Заботы чудные питать,
И управлять всем тем, искусно.
И взглядом ласковым сжигать,
Смотря обдумано и грустно...
Встречать и томно так вздыхать
И позволять, что жаждет тело.
Ведь для неё не дать, не взять,
Оно давно уже созрело.
-----8-----
Вот год прошёл уж, с той весны,
Вновь солнце жаром наливалось.
Мечты томили все черты,
А сердце страстью трепетало!
Она и он, искали встреч,
Тех тайных взглядов и мечтаний!
Боялись, взгляда князя - меч!
Лишь в этом было их страданье.
-----9-----
Раз он, при встрече ей сказал,
Что нет уж сил, страдать без милой!
Кинжал свой острый показал,
Прижал к себе, что было силы.
- Нам вместе быть, суждёно ль то?
Или разлуку пить, смиренно?
Разбил, наверно, мыслей стог,
Но не хватает разуменья!
Мне без тебя, весь мир не мил!
С тобою чувствую, лишь вольно...
Тебе я душу всю раскрыл!
Мне без тебя, сознанью больно!
С тобою, жизнь лишь сознаю!
С тобою я, на всё согласен!
В тебя гляжу, как во хмелю,
Никто, то пламя не погасит!..
Я вижу, я ведь не слепой,
С тобой в разлуке, тают силы!
И не хватает сил, порой,
Ту горечь пить всегда постылу...
Давай взойдём мы на скалу,
Ту, что над пропастью кружила.
И вместе перейдём черту...
- Отдельно быть нам - жизнь не мила!
Там мы обнимемся и в миг,
Когда хлад пропасти коснётся,
Шагнём в ту бездну, в смерти лик.
В другом уж мире, мы проснёмся!..
Ведь там не волен уж никто,
Чтоб отделить нас друг от друга!..
Там, будет жизней, может сто,
Там будем пить пространство круга!..
-----10-----
Она, взволнована таким
Потоком слов и чувств, признаний!
Ему ответила Сгорим
В той глубине, для Мирозданья!..
Согласна я на все слова!..
Нам в этом мире нету счастья!
И всё я выполню сполна,
Живу давно в твоей я власти!
-----11-----
Они поднялись на скалу,
Что над ущельем возвышалась,
Там собрались пройти черту,
Что в их сознания венчала.
Её привлёк в последний раз,
Коснулся губ живых, залогом!
Она, дрожала краем глаз,
Страшась того, что за порогом!?..
И пальцами взялась за кисть
Его руки, закрыла очи.
И промелькнула её жизнь,
И сердце сжалось в одну точку!
-----12-----
Как не воздушна вся она,
Как не возвышены порывы...
Но страха, гидра ожила,
И кровь застыла в каждой жиле.
-----13-----
Влюблённость, будь со мной всегда,
Во мне живи, в моей округе.
Любви, пусть светлая струя
Во мне струится, в моём друге!..
-----14-----
Он, сделав шаг, пропал во мгле,
Она ж, стояла в промедленье.
Спиной прижалась к той скале,
Что сзади шла, и шло сомненье...
Рука в руке пропала в миг,
Ожогом полоснув по сердцу!
Пропал во мгле тот светлый лик
Прикрыв собою смерти дверцу!..
Ещё тепло его руки
Её сжигало жаром, пальцы...
Но холод, что ждал впереди,
Больней кусал, чем пчёлок жальцы.
И хлад, идущий с пустоты,
Вернул её в реальность чувства.
Одна! Нет страстной чистоты,
Что миг назад!.. И стало пусто!..
Тут ужас встал пред ней такой,
Затмив собою все светила!..
Своею хладною рукой
Она прикрылась, страсть остыла!
На ощупь вниз сошла она,
А пустота с за ней ступала.
Её вся святость и краса,
В минуты спуска все пропали!
Ей, страх и ужас сердце сжёг.
Она холодною вдруг стала.
И солнца ясного поток,
Её страшил, в озноб кидало!
-----15-----
Она дышала и спала,
В душе же святость потеряла!
Хоть плотью, животом жила,
Душа ж потерею зияла!
К скале ходила иногда,
На место страсти и потери...
Там слёзы горькие лила,
Но слёзы душу не согрели.
В том месте рано, по утрам,
Когда луч солнца, чуть пробившись,
Касался камня, капли там
Вновь появлялись словно лились!..
-----16-----
А дни шагали день, за днём,
Душа ж потерею зияла!..
И тьма черкала жизнь углём,
И тело у неё увяло...
-----17-----
Так, все герои прошлых дней
Распались, в сутолоке столетий.
А те событья, словно сетью,
Легенды черпали, поверья.
Скала ж, названье обрела.
Любви-Коварства обзывалась,
А камень рядом, что лежал,
Как камень Плача, оказался.
-----18-----
Сюжет сей чистый, не простой,
Возвышенный, мечты паренье!..
Он жизнью мечен, и скалой!..
А, Ваше здесь, какое мнение?
1325. 02. 03г
ДВОЕ
поэма
-----1-----
Мы в пути земном вкушаем
Ситуаций разных ком.
Вот, один из них вещаем,
Всё поведаем о том.
Было это, несомненно,
В те лихие времена,
Когда годы шли мятежно,
Разны, сея семена.
Их ростки потом, упорно
Вырастали там и тут.
Было это страшно, трудно,
На душе, плодя недуг.
Нам известно то смятенье,
Что оно в себе несёт.
- Жизнь привычную, по звеньям,
Пьём. Но всё же счастья ждём!
-----3-----
Так жил парень своей жизнью,
Один, в множестве других.
И люсвою отчизну,
И приветлив, для своих...
Только милостью отмечен,
Что в душе своей имел.
Жил, и жизни не перечил,
Твердо всё делами мёл.
И друзей вокруг немало,
Разговоров, встреч полно,
Но в душе его витало,
Что загадкою цвело!..
Этой тайной, он ворожил,
Сил, не ведая её.
Кто был рядом, чуял кожей!..
Так пылало это, всё!
-----4-----
Жизнь, привычно всё кружила,
То в тепло, а то в озноб.
На пути колов набила,
Для себя, готовя дров...
Он, привык к её затеям,
Закалился уж душой.
Но себе он, твёрдо верил,
В то что скрыто за стеной...
Той стены, где тайна зреет,
Где познание живёт!
Где оно собою веет!
Что ж в том сердце обретёт?
Это чувствовал так ярко!
С тем, молился он зарёй.
Неосознанно, но жарко,
Шёл к тому, что за стеной.
- А чего стена скрывает?
Может бед несметных взлёт?
Он всё шел, в душе гадая,
- Может горечь? Может мёд?
Так в догадках и в загадках
Вёл степенно жизнь свою.
Говорил, как будто гладко,
Так завещано ему.
Его время, било дрожью,
Но привык уж он к тому.
Не с горы он шел, к подножью,
Вверх, назначено ему!
-----5-----
Всё карабкался упорно.
И мечтал, взирая в высь.
Он любил, когда так тронно
Звёзды лили бездну брызг!..
Их раздолье, так волшебно,
Так чарующе, порой!
И к себе зовёт безмерно,
Блеск несметный, над главой...
-----6-----
Так явилось то, нежданно,
Как приходит к нам всегда!
Появляется незвано,
В эти годы - Та весна!..
-----7-----
Появилось в свете странном,
Не понятно и чудно...
Сердце жжёт огнём смятенным,
Чем оно в себя зовёт?..
- Она плыла, иль шагала
В чудном облаке, в туман.
Как, нежданное познала,
Где все тайна и дурман.
Этим так очаровала,
Так сознанье бередит!
На душе, нектаром стала,
И корить то, не велит!
Онемел он в то мгновенье,
Слов не мог произнести.
Растерял он все уменья,
Только б радость мог снести!..
-----8-----
Это было, как затменье,
Но, источник для души!..
Звуки стали, словно трели,
Что б обыденность крошить...
Будто ярким, чУдным светом
Ослепило и зажгло
В том, он ждал себе привета!..
В том, сознанье расцвело!..
-----9-----
Позже, как туман распался,
Он хотел всё развести.
Что б понять - Что ум метался?
Только б ясность, в то внести!..
Он гадал о новой встречи.
Он искал волненье то.
Как к иконе ставят свечи,
Помнил образ тот, Её!
Входит То, всегда незвано.
В Нём не знаем Что же жжёт?
Сердце бьётся, как-то рвано.
И куда всё нас ведёт?!
-----10-----
Вот явилась, что привносит?
Что ему теперь в Ней ждать?
Стан несёт свой, словно осень,
Чудный образ! Сказки стать!..
Взгляд он кидает в ожиданье,
- Обратит к нему глаза?
Эхом дальним, очень дальним
Голос слышался тогда!
Может сам себе придумал?
Может, видел То во сне?
Может, зря он верит лунам,
Где туман кружил везде?
В тех смятенных, разных думах
Коротает миг судьбы...
Что несёт Та, в полных сумах
Радость иль залог беды?
Как устал гадать и грезить,
Он истратил много сил!
Но в душе, он всё же верил...
Этой верой только жил!..
-----11-----
И прикрыл свои он очи,
Когда встретил Те глаза.
Бьёт ознобом частым осень!
Может, будет в Ней слеза?..
Может, зря гадал и верил,
Как, в знамение себе?
Неосознанно Ей грезил,
И готов уж с Ней, к беде!?
-----12-----
Она взглядом, как ожогом,
Растерзала его суть.
Может мало, может много?
Нам того уж не вернуть!
Что в душе его творилось!?
Как сознанье отнялось!
В образе Её, что скрылось!?
Как... собаке дали кость?..
-----13-----
Миг тот длился словно вечность,
Но, собрал он разум свой.
И, на внешнюю беспечность
Для Неё, слов начал крой.
И спросил Её он тихо,
- Дева, как зовут Тебя?
В Тебе счастье или лихо?
Что зовёт к Тебе, меня?
Замерев на миг в движенье,
Где застиг Её вопрос,
Поборов в себе смятенье.
Видно, много в Ней основ.
Так же тихо, но достойно,
Чуть качнув свою главу,
Молвила, как ветер вольно,
Поднеся ладонь к лицу.
- Я, Вас вижу не впервые.
А зовут меня - Слезой.
Может, Вам страданья скрыли,
Так для Вас скажу Открой!..
И, сверкнув очами молний,
Вмиг растаяла в тенях,
Что в глазах его безмолвных,
Расставанья взбили страх!
-----14-----
И в неясном состоянье
Он остался там один.
Чувствовал себя, как крайний -
Без понятья ширь и длин.
Чувства разум его скрыли,
Буря так мутит восход!..
А душа, жару испила.
Может то, Любви приход?!
-----15-----
Он бродил уж после, долго
По тропинкам, в пустоте.
Чувствовал себя так колко,
Заплетаясь в широте...
-----16-----
День прошёл, второй и третий,
- Чувств неясных завиток...
Было сладко То, приветно,
Как в жару воды глоток?!!..
Так неделя, две проходит,
Вот, и месяц пролетел.
Время, чувства там разводит,
Образ Тот, в душе ж горел!..
Он искал с Ней новой встречи.
Он шагал, как в забытье,
Но судьба, не внемлет речи,
- Беспокойно то житьё!..
-----17-----
Жизнь идёт, верша круженье,
То спокойно, а то в муть.
И родит в себе сомненья.
Где ж в том истинная суть?
Но минуты Тех затмений,
Тех страданий, чистоты,
Принесут, когда значенья,
Где не будет суеты?!..
-----18-----
А она, как дышит, вольно ль?
Чем сознание ведёт?
Мёдом или крупной солью,
Путь себе в Миру кладёт?
Много ль встреч в пути впитала,
Разбирая их за тем?
- Те с закрытым шли забралом,
Тот простой уж больно, всем.
Тот приветливый, но тёмный.
Шумный тот, а в том пестро.
Тот тихоня и не вздорный,
Но, заумство, в нём цвело.
В ней, практичность жизнь всю мерит.
Без неё, не проживёшь!..
А в душе, окошко светит,
Где свой дом, тепло найдёшь?!..
Это женское начало.
С ним поспорить нелегко.
Тем ведёт, и тем слагало
Женщин в жизни, естество.
Но ещё одно отметим,
Что отличие даёт.
Поэтичность, душу лепит,
Знать, в фантазиях живёт...
Это, знамо, не практично.
Парадокс, судьбы такой.
Но живёт с душой этично,
Завиток тот, не простой.
-----19-----
После встречи с ним, так зримо,
Ей сознанье, что-то жмёт.
А пути земли, вестимо,
В то, что знают, заведёт...
Ей, волнение неясно
Стало душу бередить.
Гнать его, она согласна,
Но, пути не преградить!
По ночам, лежа в постели,
Мысли разные плывут.
- Тела, радости созрели,
И в сознанье всем цветут!..
-----20-----
Как, негласно То приходит,
Не понять уже потом!
И к безумному приводит.
Что же, пить одним глотком!?..
Так в жару нас мучит жажда!
Как же нам её залить?..
И проносит в себе каждый,
Что приходится испить...
Память помнит после Это,
Мысли в Том, огнём горят
Ощущений всех и света!..
Сладко в Том стихи звучат!..
То мученье так прекрасно,
Как зари приветной всплеск!
И приходит, не напрасно,
Нам в судьбу, Тот нежный грех!..
-----21-----
Так она, как он, тревожно,
Ночи все свои ведёт.
Хочет встречи - Просто, сложно ль?
Кто же правду в Том найдёт?!
Время стало ей мученьем -
Сердце рвётся, ум мутя.
Безрассудные значенья,
По вискам бьют без вина!
-----22-----
Время, время ты беспечно
Устилаешь путь себе.
Может ты и бесконечно,
Но, как скажешься в судьбе?
Лето жаркое проходит,
Осень уж кружит листом.
А сознанье, чувством сводит!
Редко солнце бьёт лучом!..
Безысходность время мутит.
Может так, а может, нет?
А сознанье, думы крутит,
Что Так сладки, словно мёд!..
Ищет он её, в виденьях,
Ждёт она, - Когда придёт?
А судьба ведёт их тени,
Осень, как листву метёт.
-----23-----
"Бабье лето" жадным всплеском
Продлевает путь себе.
И листва, в том перелеске
Платит выкупы зиме.
Курточки, платки, сапожки
Изменяют вид людей.
Семенят по листьям ножки.
И, пожухлый вид полей...
Грустно видов тех круженье,
Грустно говорить Прощай!
Времени всё То творенье,
Сердце Тем, своё питай...
-----24-----
В памяти, не блёк оттенок
Тех страданий и мечты!..
Только в эхе дальних стенок,
Бьют сомнений тех, кнуты!
Она шла с подругой вместе
По аллее. Лист шурша,
Под ногами. Стары вести
Прикрывала та листва.
Он, с приятелем, небрежно,
Воссидали на скамье.
Мимо, девушки, прилежно
Мерно цокали в листве.
Как ведётся по поверью,
Она, метров за двухсот,
Разглядела его, в тенях...
Наломать боялась дров!..
Но, сдержав свои метанья,
Чувства всё собрав в себе.
Улыбнулась, в упованье...
Хоть готовилась к беде!..
Он, замолк на полуслове,
Чувства всплыли, как Тогда!..
И слова, как наготове,
Прошептал ей Здравствуй!.. Да?
И Она, так, бессловесно,
Лишь качнула головой.
В Ней пропала вся беспечность,
И язык во рту сухой!..
А подруга с его другом
Разговоры завела.
Ни о чём, страшась, потуга,
Воздух, языком мела.
-----25-----
Дева, притушив метанья,
Тут спросила Как живёшь?
Он, умерив чувств страданья,
Прошептал, - Как в поле рожь!
-----26-----
Тут, отметим, для понятья,
- Как умеет наш язык,
Звукам лишь, меняя платья,
Будто к нёбу он залип.
Мечет, мечет свиньям бисер,
Суть, скрывая, на потом,
Слов шеренги, разных чисел,
Наводя меж них, паром!..
Так меж слов и пауз, звеньев,
Разговор их шёл и шёл.
В каплях дождика их тени...
И куда же их завёл?!
Пустых слов и букв звучанье,
Говорило им сполна.
В их сердцах и душ метаньях
Набегали, как волна!..
Им, не надо больше знаний,
Только б Рядом, Близко быть!
А слова, лишь сердце ранят.
Чувства им, собой палить!
-----27-----
Но всему конец урочен.
Ведь конечен, каждый миг.
Взглядов мост, увы, не прочен,
Память лишь, хранит Тот лик!..
Руку дал Ей в расставанье.
Как искра возникла тут.
Света, тьмы, всего метанье,
Распалив души недуг!..
То волненье, безусловно,
Окатило их волной.
И сознанью, стало больно,
Как себе могилу рой!
И расстались, разошлись тут,
Проводил её кивком.
Завязался крепкий жгутик,
Что замкнул их тут кругом!..
-----28-----
Время шло, они встречались.
Как желанно было то!
И при встречах целовались,
Ждали важного!.. Чего?
В этих встречах было много.
Но всего не рассказать.
Разговоры, фраз потоков,
Что бы сердце тем ласкать?..
Время всех умов мудрее,
Всё разложит по местам.
В том, уверишься скорее.
То, прими, хотя б на грамм...
По секундам, по неделям,
По моментам, месяцам,
Вот, снежинки полетели
И сугробы встали там...
-----29-----
Вот однажды, поздний вечер
Распустил свои крыла.
У неё он был, звёзд свечи
Им мигали из окна.
В звёздах тех,
Им свод раскрылся,
Так тревожно, в
вышине!..
Тишиною тьма
искрилась,
В хладной потонув
волне.
Её мать постель стелила,
Приготовила ему.
Говорит Ложись в гостиной,
В ночь дорога, не к добру.
Вскоре лёг, тая дыханье -
Здесь, за стенкой Чудо спит!
И различные мечтанья...
В тех желаниях парит!..
-----30-----
Думал он о Ней с почтеньем,
Но фантазии сильны...
И мечтанья, стройным пеньем
Все понятья замели!..
Думал о её явленье...
- Может Ты, ко мне придёшь?
Я гоню из дум сомненья,
Что несёт мне бед комок.
Шорох слышит - тихий, тихий.
Он крадётся, чуть дыша.
- Это ты? Иль нет? - То свыше
Утешают небеса?..
Только лёгкое шуршанье,
Лай собаки из окна.
Мыслей в голове метанье,
- Ты придёшь ко мне, сюда?!!
Чу!!! Явилась, там, у двери,
Иль то грезится уму?
Он и верит, и не верит,
- Не уже ль пришла, к нему?!! -
Распахнул, свои он очи.
Её ищет в темноте.
Вот подходит. Многоточья...
И склоняется к тебе!..
Губы ищут откровенья,
Знание, в его губах.
Не нужны совсем сомненья,
Сыт он ими, уж, сполна.
Губы тихо, но со страстью,
Чуть касаясь его губ...
Утонуть в их нежной власти
И в уюте Этих Рук!!!
Ведь такого не бывает!
Счастье бьёт своим крылом!
И сознанье уплывет,
Утопая в чувстве том!
А касанья откровенны,
Вопиют желанья, всем!..
Руки, пальцы, несомненно
Ищут то, где был бы плен!..
-----31-----
В том, словам уж нету места.
Губы и тела кричат.
Не язык, а только жесты,
Так желания говорят!..
-----32-----
Этой негой, этой страстью,
Так кружится голова!
Он, отдал всё, Этой власти!
Она б дала всю, себя!..
Нет и слов, и букв,
сравнений,
Что бы это передать!
Чувство вышло тут из тени,
Стало в воздухе витать!
Сон иль дрёма в том царила?
Не понять, не разуметь.
Эта встреча подарила
То, что после им не сместь.
-----33-----
Сон накрыл одновременно
Их натружены тела.
Было то, совсем не
гневно!
Можно ль быть им в том,
всегда??!
-----34-----
Позже, чувства вспоминая,
Как листая миг и миг.
Ум мечтаньями питают,
Растворяя, в вихрях сих!
Как же чУдно так бывает!
Не сказать, не описать!..
Счастье, душу нам ласкает!
В Том, сравнений не сыскать!
-----35-----
А на завтра, как похмелье,
Их пытает целый день...
Звуки слышались, как трели!..
Как прекрасна Счастья сень!..
То, что с Ней было? Не знаем.
Тайна женщина всегда.
А его, всё жжёт, пытает,
И в душе, так, кутерьма!..
Как-то странно, сердце билось,
А в сознании дурман!
Вверх дорога его вилась,
Той стены, где был туман!..
-----36-----
Вот, неделя на исходе,
Он копается в себе.
Без Неё он, как на взводе!..
Что ж назначено, в судьбе?
С Ней встречается он нежно,
Ласки льёт, взгляд - словно мёд!..
И ведёт себя прилежно,
Разбивая встречный лёд.!?
-----37-----
Это с ним происходило.
Словно высь вкушал везде!
Чувствовал вокруг Что зрело?
Как коснулся он к звезде!?
Но ещё, что не охватишь,
Что так дорого душе!
Вразумил Душою платишь,
Что бы всё Цвело, Везде!..
И внезапно, как знаменье,
Снизошло к нему с небес,
Как Святое откровенье,
Как вошёл он в чудный лес!
Так его всё озарило!
Тайну он раскрыл в себе,
В нём звучало, голосило,
- Лишь Добро дари везде!!! -
Вразумил он тайны неба,
- Что Даренье, всем светлей!
Что не надо даже хлеба,
Доброту души, разлей!..
Дай, и большее получишь.
Дай, и радость соберёшь!
Доброта разгонит тучи,
И мечту в том обретёшь!
Это трудно, но значенье
Выше всякой суеты!
Отдавать себя - уменье,
Выше Вечной Высоты!
Но дарить Добро наука.
В том не надо суеты.
Может стать то, яркой мукой,
Не найти в том пустоты!..
И при этом, разумей ты
- Тем, себя не передавай.
Свою святость, как билеты
В суете, не раздавай.
А на То, что светом светит,
С Чем душа твоя живёт,
Сердце слушай, сердце метит
То, в Чём духом запоёшь! -
В это, вникнул он
душою,
Это стало, к себе звать.
Жизнь предстала вдруг
такою...
Что словами не
сказать!..
-----38-----
А теперь, о ней расскажем,
Хоть сказали тайна там!
Ведь не знаем, но покажем,
Зря ль писать, талант нам дан!
В ней стыдливость
зародилась,
Будто свет проник во
тьму.
Мысли разные
кружились,
- Что ж позволила
ему!?!!..
Те раздумья, били душу,
- Как глупа же, я была?!
Босяком ступала в стужу,
Не жива и не мертва!.. -
Вся в себя ушла,
грустила,
Всё, ища ответ в себе.
А душа бурлила, ныла,
- Может надо, так,
тебе?!..
Что-то целое разбилось,
И того уже не скрыть!
Но... желание раскрылось,
Стыдно, сладко с этим жить?!..
Как, она его винила!
Как, себя вела на крест!
В церковь даже с тем
сходила.
- В "девки" всё ж,
потерян след!
Миг и вспышка страсти, муки!
Не унять и не понять!
Тянутся в сознанье руки,
Что бы грех с души убрать!
-----39-----
Так металась и винилась,
Но, что было, не убрать.
Жизнь, по-новому кружилась,
Прежнего уж не собрать!
А в душе росло уменье,
Женщина родилась в ней.
Принимала то, смиренно.
Ведь, природа всё ж сильней.
В ней ребёнок зародился,
Безгреховный, малый червь.
И, реально дух забился
- В материнство видна дверь.
И рассудок, и практичность
Стали ей руководить.
А, подумать всё этично,
Значит надо с этим жить.
Разум ей, давал решенья,
- Счастье было, только с Ним!..
Без Него одно крушенье,
Свет ведь, только Он дарил!
Но, навязывать поспешно,
Не хотела, не могла...
И грустила безутешно.
С Ним, холодная была.
-----40-----
Он же, мучался сомненьем,
Лил тепло души пред Ней.
Не хватало разуменья, -
Что случилось? Горечь пей?..
-----41-----
И вот раз, когда столкнулись
В шумном городе пути,
Ей сказал, слова, как гнулись,
- Ты, в мужья, меня возьми?!..
Я люблю тебя безмерно!
Так, что трудно объяснить! -
Всё в душе его кипело,
Мало слов, ей в сердце лить!
Он обнять её пытался,
Но ушла она от рук.
Замолчал и зашатался,
Он в душе, стонал от мук!
Рядом с Ней стоял, не зная,
Жить, иль тут же, умереть!
И смотрел, душой гадая,
Как же, вновь её согреть?
-----42-----
Она видела те муки,
И жалела - Будь вольна
В чувствах, в трепетные руки
Отдалась бы Вся, сполна! -Подняла внезапно руку
И зубами, в пальцев хруст!..
Нету сил, терпеть ту муку.
Сердце рвётся в массе чувств!..
Разрыдалась, слёзы вольно
Потекли, смягчая твердь.
И расслабилась невольно,
Думы горькие стерев.
На виду у всех прижалась
К его, близкой так груди.
И сильнее разрыдалась,
Как без слов, сказав Прости!
-----43-----
Он немой стоял, в потери,
Неосознанно обнял,
И прижал к себе, по мере,
Тех движений, будто ждал!..
И его слеза пробила,
Влага жгла глаза и грудь.
Осознал Она любила!!!
С Ней поймёт он, жизни суть!!!
Руки гладили, жалели
Её плечи и главу.
Соловьи в душе запели,
И шептал Люблю, люблю!
ОНА, ОН
И КОМПАНИЯ
Повесть очень похожая на реальность
1.
Она приехала в этот загородный пансионат в первый раз для себя, и раньше Его.
Он же, приехал туда же несколько позже Её, и, уже не в первый раз.
О существовании друг друга, Они до этой встречи, даже, не подозревали.
Сам пансионат располагался не далеко от города, но в очень приятном, живописном месте, в лесистой зоне пригорода минут 40 на электричке или автобусе. Вокруг него не было никаких населённых пунктов, которые могли бы нарушить тишину и покой отдыхающих.
Так вот, сам пансионат стоял на высоком берегу маленькой, извилистой, лесной речушки, рядом с еловым и, поэтому тёмным, но стройным, высоким лесом.
В общем покой, свежий воздух, единение с природой - просто благодать!
2.
Завтрак, обед и ужин все отдыхающие в пансионате принимали в общей столовой на первом этаже пансионата и в одно и то же время.
Вот Его место в столовой, и выпало, как раз, за одним столом с Ней, рядом с Её местом.
Там, за этим столом, во время Его первого обеда, Они и познакомились.
Она была мила и немногословна, но, вместе с тем, имела способность поддержать общий разговор короткой репликой или, чаше всего, просто доброжелательной улыбкой.
Он же, в общении, был весьма коммуникабельным, компанейским человеком - любил переброситься со знакомыми и малознакомыми ему людьми несколькими доброжелательными, шутливыми фразами, что создавало вполне непринужденный повод для знакомства с Ним и последующего оживлённого разговора.
Так вот, обедать Он и Она закончили одновременно.
Она вежливо, по-женски заботливо, взяла Его использованную посуду и, вместе со своими тарелками, отнесла на стол рядом с входом на кухню, так как, использованную посуду должны были убирать со своих столов, самими обедающие, сами отдыхающие.
Из столовой Они вышли вместе, поскольку, Он любезно дождался Её, после Её услуги Ему, с посудой, у двери выхода из столовой.
Вместо того, что бы пойти отдохнуть после приёма пищи в своих комнатах, как делали многие отдыхающие, Он предложил Ей выйти на улицу, посидеть, подышать свежим, настоянным на духовитой, еловой хвое воздухом.
Тем более, что погода стояла прекрасная, ясная, осенняя, конца чудного "бабьего лета".
Она, молча кивнув головой, приняла Его предложение и вышла из здания пансионата вместе с Ним.
Легко, негромко переговариваясь о том, о сём, Они, прошли от крыльца к скамейкам, в тень ближайших к пансионату, елей.
Он, на этих скамейках, неспешно и просто рассказал Ей, присевшей рядом с Ним, что не в первый раз приезжает в этот пансионат, что он Ему очень нравится и своим расположением, и своей отдалённостью от городской суеты.
Оказалось, что у Него за неоднократные посещения этого пансионата, появилось вокруг много, своих любимых уголков. Например, тихие, тенистые тропинки, солнечные полянки и, даже, есть своё, обустроенное по всем туристическим правилам, костровище, которое располагается не далеко от сюда, где Они сейчас сидят, минут 15 неспешным шагом. Костровище находится близко, но достаточно укромно в лесистой округе.
Она, в ответ на Его такое увлечённое повествование ответила, что Ей, с подругами, интересно будет посетить, увидеть эти, его места, о которых Он Ей так живо рассказал - прогуляться по тропинкам и по лужайкам, посидеть около Его костра.
Пообщавшись таким образом, некоторое время, Они, договорившись встретиться здесь же, на этих же скамейках через полтора-два часа после отдыха в своих комнатах, и пойти гулять по лесу.
Не в первый раз, отдыхая в этом пансионате, Он привык к тому, что, довольно быстро, вокруг Него образовывалась какая-либо группа, компания. Поэтому Он с радостью принял Её предложение, прогуляться вместе с Ней и Её подругами по Его тропинкам, посетить Его заветные места.
После этой договорённости, Они разошлись, каждый в свою комнату.
Его, поселили в пансионате в комнате с соседом на втором этаже, а Она проживала в такой же комнате вместе со своей соседкой, Светланой, которая и стала Ей одной из подруг, в такой же двухместной комнате, но на четвёртом этаже.
3.
Немного отдохнув каждый в своей комнате, Они опять сошли вниз здания и встретились на том месте, где и договорились. Правда, Её подруга, да и Его сосед, которого Он тоже пообещал взять с собой на совместную прогулку, не приняли участие, так как уже были заняты какими-то другими своими делами.
Вот Они, только вдвоём, двинулись неспешным шагом по многочисленным тропинкам, убегающим в глубь елового бора, к его сумрачным теням и тайнам, и, на обещанные Им Ей, солнечные, весёлые лужайкам...
Тропинки петляли между стволами высоких, стройных елей, под их широкими, тёмно-зелёными ветками-опахалами, и сквозь редкий лиственный подлесок, кустарник, растущий в местах, где хвойные лапы елей оставляли кустарнику больше света для его роста.
Он и Она тихо шагали по тропинкам, - то, негромко переговариваясь о том, о сём, то, просто молча, вслушиваясь в шумы и шорохи обступившего их со всех сторон "сказочного" леса.
Настроение у Обоих, в окружении этих высоких, чУдных деревьев, было возвышенное, одухотворённое, да и погода была ясной.
Солнце пробивалось своими лучами сквозь плотную хвою елей, уже предвещая собой скорый конец ясного "бабьего лета".
В еловом лесу пахло хвоей и увядающей пёстрой листвой кустарника, лежавшей на тропе под Их ногами и на земле и на редкой траве между стволами деревьев.
Ели вокруг стояли, как высокие, стройные, зелёные свечи в этом чУдном, торжественном храме природы, создавая, какое-то строгое, камерное ощущение.
Местами Их шаги отзывались слабым эхом, как в зданиях с высокими потолками, создавая особенное, мажорное настроение от всех своих видов и звуков!..
Дух леса, дух хвои, приятно щекотали их ноздри своими запахами, а широкие, пышные нижние ветви елей, надёжно укрывали их, как бы защищали, от чужих, посторонних, нескромных и неуместных здесь взглядов, в этом возвышенном здании природы!
Как хорошо, как сказочно одухотворённо и умиротворённо казалось Им всё вокруг!
От всего такого, своего состояния, хотелось не простых, банальных слов, а надо было бы читать красивые, освящённые стихи, или просто слушать, да просто слушать чуть различаемые, и вместе с тем такие разнообразные, такие многоликие, шумы и шорохи леса...
Это было лёгкое шуршание или шепоты, почти голых ветвей, смирённо прощающихся со своей листвой, безмолвная грусть увядающей травы, и ещё, еле слышные движения пол чьими-то мягкими, осторожными, крадущимися лапками, а иногда редкие, но шумные, взмахи крыльев невидимых лесных птиц.
Если кто и говорил, это был, в основном, Он. Она же, мягко ступая рядом с Ним, то ли слушала Его, то ли задумчиво вслушивалась в неясные лесные шорохи...
Голова у Неё в это время была слегка приподнята, а глаза легко скользили, перебегали с одой ветки или тонкого ствола на какой либо другой лесной объект, казавшиеся в данное время, особенно удивительными и таинственными!..
Это были, ещё не опавший, малый, осенний, бардовый или бледно жёлто-зелёный лист, или удивительные формы кроны редеющего куста. Иногда, Её глаза непроизвольно выискивали в лесном переплетении причудливые изгибы уже совсем обнажённых ветвей, их затейливые, фантастические образования, и, чуть угадываемые в них, фантастические фигуры и формы.
Всё окружение, и лесные шорохи, и запахи, и виды, навеивали на Них Обоих, в моменты Их общего молчания, особенный покой, особенное восприятие всего окружающего, всего глубокого Мироздания!..
Иногда, нарушив своё, уже привычное для Него молчание, коротко говорила Она. Но чаще, Она молчала. Тогда, через некоторое время, замолкал и Он, задумчиво вглядываясь в эту таинственную, как заколдованную, глубь осеннего леса.
О чём думал Он во время этих продолжительных, но не давящих на сознание, пауз, и о чём думала Она?
Кто его знает!
Настроение у Них Обоих, было умиротворённое, светлое, одухотворённое.
Когда тропинка становилась особенно узкой, Они шагали касаясь друг друга плечами и руками. Это происходило не нарочно, но, как-то естественно, как-то по-родственному.
Что бы это могло значить?
Как узнать, как заглянуть в будущее?..
4.
Ближе к ужину, Они, тем же неспешным шагом, подошли к корпусу пансионата.
Поднявшись по лесенке в пять ступенек на крыльцо корпуса, Они вошли в распахнутую дверь холла пансионата на первом этаже.
Здесь же, располагалась и дверь в общую столовую. Из столового зала, уже разносился неясный гомон голосов и частый звон посуды.
Отдыхающие ужинали.
5.
После ужина Они пошли гулять снова, но к Ним уже присоединились ещё четверо - три её знакомые женщины и его сосед по комнате.
С такой ватагой Они вновь вошли в духовитый, вечереющий теперь, и, поэтому особенно торжественный и таинственный, еловый бор.
Он вел эту, шумную теперь, компанию к месту своего старого костровища, которое и вправду, как оказалось, располагалось совсем не далеко от начала елового бора и от основной тропы по нему, чуть под уклон к речке.
И вот, за двумя давно упавшими и медленно распадающимися, гниющими, мощными стволами старых елей, все пришедшие, увидели обещанное костровище.
Дальняя, из двух упавших елей, падая в своё время, вывернула из почвы своё могучее корневище. Под этими вывернутыми корнями, образовалось неглубокое, но широкое углубление с высокой и плоской стенкой из сплетённых с засохшими и обветренными комьями земли, корней. Внизу под этой импровизированной стенкой, как раз, и было видно место костра со старыми, обгоревшими и заветренными дровами, углями, обильно присыпанными осенней листвой и обильной сухой хвоей с ближайших елей.
Вертикальная плоскость вывернутых корней хорошо отгораживала место костровища от тропинки, проходившей метров 25-30 выше, по склону к речке.
Всё это создавало и определенный уют, и уединённость этого места от всего окружавшего его.
Вокруг места костровища лежали два небольших бревнышка, друг против друга, которые служили достаточно удобными местами для сидения.
Пришедшие на это место, быстро набрали, обильный здесь, в лесу, хворост, и, через пару минут, в костровище, на старых углях, весело постреливая угольками и попыхивая ярким пламенем, пылал весёлый костерок.
Вокруг этого костра и расположилась весёлая, шумная компания.
Он и Она сидели рядом на одном из бревнышек. Остальные же разместились на брёвнышке подлинней, напротив Их. Между Ними и остальной компанией, весело плясал своим пламенем, костёр.
Она, как обычно для Неё, молчала, слушая весёлый говор остальной компании, и смотрела, почему-то печальными сейчас глазами, в бойкое, яркое пламя.
Он, часто шутливо отвечал на брошенные в Их сторону реплики и шутки компании.
Время от времени, Он подсаживался на корточки к самому огню костра, чтобы поправить быстро прогорающие в жарком пламени дрова или подложить новые из большой кучи сушняка, сваленной рядом с Ним.
Иногда Он, как бы невзначай, бросал свой взгляд на Неё. Его, при этом, неожиданно обдавала волна смиренного, чувственного покоя, который исходил от Её позы, от всего Её вида.
От этого, Он старался ещё больше всмотреться в Её облик, как бы отгадать, что же Его к Ней так притягивает?
Вокруг постепенно стемнело, но у костра было тепло, уютно и весело от разговоров, от женского, заразительного смеха, от шуток.
Иногда Лена начинала звучно петь глубоким, особенным, приятным, грудным голосом, какую-нибудь протяжную, старинную, народную песню. Тогда многие присутствующие, негромко подпевали ей. От этого песня, в лесу у костра, звучала, лилась ещё певучей, ещё задушевней!
В десятом часу вечера, настала пора компании возвращаться в пансионат, в свои комнаты. Поэтому, все встали со своих мест у костра и, раскидав к краю костровища ещё дымящиеся, не прогоревшие, дрова и угли, со звучными песнями двинулась к корпусу пансионата, на ночной покой.
6.
В следующее утро, на завтраке, Они, Она и Он, Он и Она, вновь встретились у своего стола.
Позавтракали.
Никаких особенных планов на этот день у Них, не было. Поэтому Она и Он, вновь договорились встретиться через 40-60 минут у крыльца здания пансионата, на тех скамейках под елями, где сидели вчера.
Когда Она подошла, Он уже сидел на скамье, мерно покуривая ароматный табак в своей трубке.
Минут 10-15 Они посидели на этой скамейке, степенно обсуждая вчерашний вечер и возможные планы на сегодня, за тем встали и пошли прогуляться по краю леса, в тень, от лучей жаркого, осеннего солнца.
Солнце, как на прощание, старалось ещё сильнее, ещё больше, согреть, припечь впадающую в позднюю осень, землю, природу.
Он немного прихрамывал при ходьбе, это давали знать о себе прошедшие жизненные эпизоды, и Она предложила Ему взять Её под руку.
Это предложение чуть смутило Его, но, было приятно, и он подхватил Её под округлый локоток.
Рядом с Ней, Он чувствовал Себя, как и вчера, умиротворённо, тепло и уютно. Он, шагая рядом и ощущал тепло Её руки, Её локоть своей ладонью, и тут, неосознанно отметил, что и Ей рядом с Ним было тоже хорошо, легко и спокойно. Это чувствовалось по Её мерному шагу, по Её приподнятой голове, угадывалось в блеске Её глаз.
Возможно, всё это можно было трактовать по-разному, -
Может - Его присутствие рядом с Ней, просто тешило Её женское самолюбие.
Может Ей было всё равно с кем прогуливаться, но, главное, не одной.
А может - Ей, просто, нужны были новые ощущения, впечатления, знакомства...
Кто знает!?
Пусть так! Он, пожил на свете уже не мало, и, до какой-то степени, понимал и не осуждал, такие, вполне естественные, движения женской души.
Всё это, возможно, только чуть угадывались, Его сознанием в Её душе, в Её сущности. А может, и нет, не угадывалось, а просто придумывалось Им...
Он задумался об этом всём только на пару минут.
Все эти мысли Его немного взволновали, обеспокоили, но, Он усилием воли сдержал, загнал их поглубже в Себя, в самую глубь Своего сознания.
После Его паузы, Он, не очень умело скрывая своё состояние, свои мысли, продолжил несколько сбивчиво и нескладно рассказывать Ей о тех местах, которые Ему довелось повидать в своих частых командировках.
Она, пропустив незамеченным сбой в Его рассказе, продолжала слушать, шагать рядом, и, уже привычно для Него задумчиво молчать, чем и интриговала, и волновала Его сознание, вдобавок к тем, скрываемым Им сейчас, мыслям.
Тут Он неожиданно отметил про Себя, что Она подбирает свои шаги, стараясь попасть в ритм с Его шагами.
Это было приятно, и неожиданно для Него, поэтому Он, тут же постарался умерить свои широкие, сбивчивые шаги и следить за их размером и мерным ритмом, что отвлекло Его от своих внутренних мыслей
Так время подошло к обеду, и Они неспешно вернулись к пансионату.
7.
На обеде они опять сидели рядом, и Он, и Она, старались ухаживать друг за другом то, пододвигая ближе солонку, то, подавая хлеб...
После обеда, эти Двое, снова выходили на полчаса подышать свежим воздухом из здания пансионата, а вечером, снова с шумной компанией сидели рядом друг с другом у костра.
Он совсем уже забыл о тех своих, прежних мыслях.
В таком же ритме прошло ещё несколько дней и вечеров.
Он и Она всё своё свободное время проводили вместе: гуляли по тропинкам, взяв друг друга под руку, сидели рядом у костра, и Он провожал Её вечером до Её комнаты, желая спокойной ночи при расставании.
Их отношения всё больше и больше сближались. Они уже многое рассказали друг другу о себе, о своих судьбах, о своих работах и заботах, достаточно хорошо, достаточно чутко понимали, чувствовали друг друга.
Он каждый день желал тот свет и уют, что воцарялись в Нём, когда Она была рядом!..
Окружающие уже привыкли видеть их пару всегда вместе, всегда рядом друг с другом.
8.
Через пару дней должен был состояться один из многочисленных государственных праздников.
Сдружившаяся компания решила отпраздновать этот день, все вместе, у своего любимого костра.
Скинулись деньгами, обговорили незатейливое меню и выпивку.
Женщины взяли на себя магазин, готовку и выпивку.
Мужчины должны были ещё более благоустроить место у костра - добавить посадочных мест, соорудить столик под праздничные угощения, мангал для выпечки на костре задуманного женщинами шашлыка из куриных окороков, а так же заготовить побольше дров.
Самой активной и опытной, в организационном плане из женщин компании, была Светлана. Она и взяла на себя общее руководство по подготовке и проведения праздничного застолья у костра.
Другой женщиной, была Лена, певунья.
Следующая женщина, Дина, которая привела в компанию ещё одного мужчину, кроме Его и Его соседа, и, которого звали Геннадием.
И, наконец, Она, которая жила в одной камнате со Светланой.
Вот таков и был состав всей компании.
9.
Светлана, оказалась весьма заводной и энергичной женщиной, правда её активность граничила порою, с почти агрессией. Но на это никто не обращал внимания.
Главная распорядительница, хозяйски обговорив с другими женщинами количество продуктов и выпивки за праздничным, костровым столом, сходила вместе с ними в магазин, который находился в ближайшей к пансионату деревне. Это было около 2-х километров пешком по одной из тропинок в еловом бору от пансионата.
После заготовки продуктов, Светлана взялась за непосредственное приготовление запланированных яств.
Все дела у неё в руках, под её руководством, били ключом, реализовались и быстро, и успешно, и удачно.
Мужчины, тем временем, занимались другими работами. Они заготовили и принесли несколько объёмных охапок сушняка и дров. Нашли в лесу и установили ещё два брёвнышка для сидения, поправили уже бывшие брёвнышки. Ко всему этому, на свалке за пансионатом нашли и принесли, установили к месту костра тонкий металлический лист, для своеобразного стола, размером сантиметров 70 на 70. И ещё, притащили от туда же, толстую, железную пластину меньшего размера, чем столешница, для устройства своеобразной плиты, на пламя костра. Потом, на той же свалке, отыскали ещё несколько целых кирпичей, для сооружения мангала.
Работ у мужчин было достаточно много, но она исполнялась находчиво, с выдумкой и задорно.
Правда, Геннадий не принимал участия в этом благоустройстве костровища. Он ходил вместе с женщинами в магазин, как рабочая сила для транспортировки полных и тяжёлых сумок с продуктами.
Об этом попросила мужчин, Дина.
У мужчин, вся работа по благоустройству места празднования, заняла часа три-четыре, а у женщин на много больше, - до самого вечера.
Вечером, после ужина в столовой, компания в приподнятом настроении от предвкушения завтрашнего дня, почти в полном составе снова собралась у костра. Только Дина и Геннадий отсутствовали. Их пару видели мирно прогуливавшуюся в сумерках по тропинкам на дальнем краю бора. Они подошли к костру позже.
Светлана, ещё на обеде, предложила нововведение для компании у костра. Оно заключалось в следующем: после ужина, все члены компании должны были собрать в столовой со столов, оставшийся после ужина, хлеб, что бы поджарить его вечером на костре, и полакомиться этими, своеобразными "тостами".
Вечером, у костра, процесс приготовления "тостов", опять в свои руки, взяла активная, энергичная Светлана. Она попросила мужчин положить с двух сторон костра по паре-тройке кирпичей, а на них положить толстую, железную пластинку, что бы использ
