лошадь в городе(проза старшего)
Всё, что оставалось: опустить голову и, глупо моргая, делать вид, что ничего непонимаю. От меня ничего не зависит, ведь никто не спросит, что я чувствую, стояу выхода метрополитена и рассматривая снующих в него людей. Абсолютно не похожихдруг на друга ни внешне, ни социально. Это видно по походке по манере общения. Интересно, что думают они, когда небрежно бросают несколько медных монетс грохотом летящих в картонную коробку с надписью "Помогите. На корм лошадей."Неужели они не догадываются, что ровным счётом ни копейки не уходит напропитание? Неужели у них не возникает мысли о том, что я стою здесь повосемь часов только лишь для того, чтобы девушка с такой наигранной нежностьюпроводящая рукой по моей жёсткой гриве могла сходить куда-то вечеромПровести свободное от работы время в кругу весёлых взбалмошных девиц из того же социальногослоя, что и она сама? Всё, что мне достанется вечером - маленький стожокпрошлогоднего сена или же чёрствая и твёрдая как камень горбушка хлеба. После ужина хозяйка второпях расчешет мою гриву, если эти лохмотья на головеможно назвать гривой. Также впопыхах омоет моё уставшее тело и закрыв стойлолёгкой походкой направится по своим бесцельным делам. Так проходит каждый божийвечер. Никогда ничего не случается из ряда вон выходящее всё монотонно иобыденно. Ночью кого-то из моих коллег тянет поболтать все разговоры обычносводятся к мечтам о лучшей жизни и сетованию на жизнь настоящую дарованнуюБогом. Утром нас снова выведут из стойла. Запрягут и запрыгнут, вонзив в бёдра шпоры так сильно, чтоневольно жалобно фыркнешь, зажмёшь удила зубами посильнее и поскачешь в огромный вечно суматошный город. По давно изъезженным маршрутам, где всё уже привычно глазу. Вот та старушкапросящая милостыню с самого утра и до позднего вечера, немощная, брошенная на произволсудьбы. Каждый раз пролетая мимо я замечаю, как она взывает к небесам, чтобы еёпоскорее забрали, ибо не можно больше так, нестерпимо. От мыслей о её участиснова отвлечёт повторный удар шпор в искалеченные донельзя бёдра. Я давно разочаровалась в людях Каждый раз, мельком замечаю, как из домов нехотя выползают те, кто претендует на звание человека. Но разве они люди? Человек звучит гордо, но можно ли гордиться тем, кого интересует лишь ежемесячный доход? Интересно как проходит их каждый день? Скорее всего, одни отводят детей в сад, другие заводят машины и спешат в офисы, пыльные офисы. Целыми днями и те и другие разбирают бухгалтерию или занимаются иными деламии вновь отправляются по домамНо разве кого-то из них можно назвать человеком? В них за постоянными заботамиумерло всё человеческое: любовь и вера, честь и отвага-утратились, как ненужныекачества для города. Одно я знаю точно. В этом городе единицы способны считатьсебя людьми. Остальные лишь материал для функционирования мегаполиса. Знакомый забор, у которого через каждые десять метров можно увидеть просящегоподаяние. Безусловно, кто-то из них действительно немощен и не годен не для чего, кроме как ежедневного сбора подати. Но их так же, как и истинных людей очень мало. Остальные же просят денег на очередную выпивку или очередную дозу наркотика. Кто-то из них привлекает к этому делу даже детей ничего не сведущих детей. Пожалуй, это самое низкое, что есть в человеке-использование других ради собственногоБлага. Я давно разочаровалась в людях. Всё ещё бегом дальше... к тому самому переходу, где предстоит простоятьпривычный 8-ми часовой цикл рабочего дня. Пролетая мимо перекрёстка, я уже знаю, что скоропотянет приятный запах свежего только что испечённого хлеба из пекарни стоящейрядом с метрополитеном. Запах сводящий с ума перебьют выхлопные газы из труб железныхчудовищ выстроенных друг за другом по автомагистрали и напоминающих огромную, разноцветную ленту медленно тянущуюся вперёд. Ещё несколько ударов... вот мы и прибыли. Моё израненное тело еле держат искалеченные исхудалые ноги. Каждый раз ощущение, чтоещё немного и не выдержу, упаду на землю сырую после вчерашнего дождя и не встану. Не смогу, потому что не можно больше так нестерпимо больно. Еле доковыляв, я встануна до боли знакомое мне место, чтобы вновь опустить глаза и сделать вид, что ничего непонимаю. Снова зазвучит сталь медных монет. Каждый час хозяйка привязав меня крепко накрепкок перилам будет отходить пересчитывать и убирать мелочь в карманы по возможности, разменивая её на купюры, в вблизи стоящих ларьках и снова будет возвращаться на местоСнова будет пронзительно тоненьким голоском взывать о помощи быстро пробегающих людей. А я с невыносимой болью в ногах снова буду стоять сдерживая дрожь в уставших коленях.
глава 1
В одну из жарких июньских ночей, когда все лошади после бурного обсуждения прошедшего дня улеглись спать, тишину разрезало жалобное ржание. Оно постепенно нарастало и достигнув своего пика резко стихло. Полились тихие речи о произошедшем. Кто-то шутил, то-то беспокоился. Ясно было, что жалобный стон раздавался из самого дальнего стойла, где находилась очень молодая, но измученная от постоянных перегрузок лошадь. Ноги её были замотаны плотным материалом она выполняла иную роль нежели я она изо дня в день тащила на спине своей то плуг то её запрягали для поездок на рынок с самого утра и до самого позднего вечера ей не давали покоя. Передвигалась она изо дня в день всё хуже, но не подавала вида, ведь инвалидов отправляли на скотобойню. Всем было ясно, что наступил заключительный день в жизни этой труженицы и потому никто не стал расспрашивать её о самочувствии, никто не докучал ей своими расспросами. Наутро, когда начали появляться хозяйки Даша хозяйка Белой с ужасом вскрикнула и понеслась к владелице конюшни. Потом пришли несколько человек мужчины и несколько женщин и вынесли накрытое белым полотном тело. Помню, тогда я подумала о том, что такая участь ожидает каждую из нас. Вся философия нашей жизни построена лишь на ежедневном рабочем цикле и всё что можем мы это лишь наблюдать со стороны за тем, как бурно протекает жизнь вокруг. Судьба каждой лошади в этой конюшне однотипна: множество лет лишь работа и сон, а после вечный покой и каким-то образом переиначить эту жизнь мы не в силах. А ведь где-то далеко за пределами этого города есть счастливые лошади, живущие полноправно и свободно. Через несколько дней место Белой заняла ещё совсем молоденькая лошадь по кличке Динтари. В отличие от Белой она имела совершенно чёрный окрас, лишь небольшое белое пятно украшало её холку. Предполагалось, что её собирались использовать по тому же назначению, что и Белую. На первый взгляд она производила впечатление запуганного и замкнутого животного. Она не поддерживала ночных бесед, и на вопросы отвечала, лишь односложными фразами. По взгляду Динтари читалась некая светлая грусть, и мы много спорили о чём она грустит. В итоге к единому мнению из нас так никто и не пришёл. Решили дождаться дальнейшего развития событий. утро выдалось пасмурным. Ещё с ночи накрапывал моросящий дождь и было понятно что весь день будет сырым и унылым. работать совершенно не хотелось, но мы знали, что за нами рано или поздно придут и выведут в город. Динтари спала неспокойно. Было видно, что её что-то тревожит, и мы долго не могли понять причину тревоги. Она то вставала и била копытами, то ложилась и ворчливо хрипела, что совершенно мешало уснуть. Ровно в 9 открылась конюшня, и девушки, громко переговариваясь между собой, начали выкладывать корм. Потом всё пошло по тому же сюжету что и во все предыдущие дни, За исключением одного: сегодня- 1 июня, а значит, предстоит не обычный восьмичасовой цикл у перехода метро, а совершенно иная, более занимательная работа. Нам предстояло катать детей в парках. Обычно в такие дни лошадей разделяли попарно и отправляли в разные места города. Я с нетерпением ждала, когда это произойдёт. Кто же достанется мне в пару? Было бы не плохо, если бы эта была Лира - самая мудрая лошадь в нашей конюшне с ней всегда интересно поговорить обо всём на свете.
Было изменено: 18:20 22/06/2013.
глава 1
В одну из жарких июньских ночей, когда все лошади после бурного обсуждения прошедшего дня улеглись спать, тишину разрезало жалобное ржание. Оно постепенно нарастало и достигнув своего пика резко стихло. Полились тихие речи о произошедшем. Кто-то шутил, то-то беспокоился. Ясно было, что жалобный стон раздавался из самого дальнего стойла, где находилась очень молодая, но измученная от постоянных перегрузок лошадь. Ноги её были замотаны плотным материалом она выполняла иную роль нежели я она изо дня в день тащила на спине своей то плуг то её запрягали для поездок на рынок с самого утра и до самого позднего вечера ей не давали покоя. Передвигалась она изо дня в день всё хуже, но не подавала вида, ведь инвалидов отправляли на скотобойню. Всем было ясно, что наступил заключительный день в жизни этой труженицы и потому никто не стал расспрашивать её о самочувствии, никто не докучал ей своими расспросами. Наутро, когда начали появляться хозяйки Даша хозяйка Белой с ужасом вскрикнула и понеслась к владелице конюшни. Потом пришли несколько человек мужчины и несколько женщин и вынесли накрытое белым полотном тело. Помню, тогда я подумала о том, что такая участь ожидает каждую из нас. Вся философия нашей жизни построена лишь на ежедневном рабочем цикле и всё что можем мы это лишь наблюдать со стороны за тем, как бурно протекает жизнь вокруг. Судьба каждой лошади в этой конюшне однотипна: множество лет лишь работа и сон, а после вечный покой и каким-то образом переиначить эту жизнь мы не в силах. А ведь где-то далеко за пределами этого города есть счастливые лошади, живущие полноправно и свободно. Через несколько дней место Белой заняла ещё совсем молоденькая лошадь по кличке Динтари. В отличие от Белой она имела совершенно чёрный окрас, лишь небольшое белое пятно украшало её холку. Предполагалось, что её собирались использовать по тому же назначению, что и Белую. На первый взгляд она производила впечатление запуганного и замкнутого животного. Она не поддерживала ночных бесед, и на вопросы отвечала, лишь односложными фразами. По взгляду Динтари читалась некая светлая грусть, и мы много спорили о чём она грустит. В итоге к единому мнению из нас так никто и не пришёл. Решили дождаться дальнейшего развития событий. утро выдалось пасмурным. Ещё с ночи накрапывал моросящий дождь и было понятно что весь день будет сырым и унылым. работать совершенно не хотелось, но мы знали, что за нами рано или поздно придут и выведут в город. Динтари спала неспокойно. Было видно, что её что-то тревожит, и мы долго не могли понять причину тревоги. Она то вставала и била копытами, то ложилась и ворчливо хрипела, что совершенно мешало уснуть. Ровно в 9 открылась конюшня, и девушки, громко переговариваясь между собой, начали выкладывать корм. Потом всё пошло по тому же сюжету что и во все предыдущие дни, За исключением одного: сегодня- 1 июня, а значит, предстоит не обычный восьмичасовой цикл у перехода метро, а совершенно иная, более занимательная работа. Нам предстояло катать детей в парках. Обычно в такие дни лошадей разделяли попарно и отправляли в разные места города. Я с нетерпением ждала, когда это произойдёт. Кто же достанется мне в пару? Было бы не плохо, если бы эта была Лира - самая мудрая лошадь в нашей конюшне с ней всегда интересно поговорить обо всём на свете.
Было изменено: 18:20 22/06/2013.
