История, рассказанная мне моим приятелем, и имевшая место быть году в 1978 - 1979.
Место действия - Ангола, где-то под Луандой. Что-то типа штаба нашего контингента в этой стране, прибежище военных советников, которых к тому времени в Анголе было выше крыши. Если разобраться, то обычная вч со всеми ее атрибутами: начальники, подчиненные, дежурные по штабу, казарма, наряд, сачкующие бойцы, гараж, склад ГСМ и т. д. и т. п. Даже как в Союзе имеется хозвзвод. Разница только в том, что бойцы хозвзвода все чернее ночи и на русском ни бум-бум. С другой стороны, это же Ангола, откуда "бледнолицым братьям" взяться? А "черные братья" задействованы на всяких мелко-технических работах, в основном из серии "подай-принеси". При гараже этим занимается молодой анголец лет 19, невысокого роста, вечно улыбающийся и искрящийся безнадежным оптимизмом, охотно отзывающийся на имя Максимка (Прав был старик Ульянов - "Важнейшим из искусств для нас является кино!"). За полгода своей работы Максимка научился понимать русскую речь, и сам освоил десятка два слов, почерпнутых в основном у ремонтников. А как говорит этот контингент, по-моему, объяснять не надо.
В один "прекрасный" день в Анголу приезжает инспекция из ГШ СВ во главе с генерал-лейтенантом и штабной шушерой помельче. Ангола - это, конечно, не рай на земле, но суточные все равно в валюте капают, что весьма благотворно сказывается на боевом духе инспекторов, включая самого главного. Не будем, однако, забывать, что речь идет об Армии, поэтому в любом расположении духа раздать пару "звездюлей" - дело святое. Успешно справившись с этим (кто служил, тот понимает, что ни повода, ни особого ума для этого ненужно), генерал со свитой "пошел в народ", прихватив с собой и моего приятеля, приставленного к инспекции в качестве переводчика. Цель, которую поставил перед собой генерал, была проста и очевидна. Составляя потом в Москве рапорт об инспекции, ему надо будет упомянуть, в том числе, и о взаимоотношениях советских военных граждан с местным населением, на поиски которого инспекция и двинулась бодро и решительно. А, собственно говоря, и искать-то не надо было. Вот оно, местное население, в лице Максимки тащит какую-то нафиготень" от УАЗа.
- Ну-ка, лейтенант, - обратился генерал к моему приятелю, - спроси-ка у бойца, куда это он так спешит?
Максимка охотно откликнулся на просьбу приятеля поделиться наболевшим и, бросив железяку на землю, подошел к генералу и залопотал на португальском. Генерал смотрел на своего переводчика, тот добросовестно переводил, что, мол, тащит Максимка эту "фигню" в гараж, где очень ее ждут и, как только Максимка ее притащит, тут же к УАЗу ее и присобачат.
Последовало еще несколько вопросов о житье-бытье, на которые Максимка дал подробные и развернутые ответы. Причем, когда генерал спрашивал, Максимка слушал его очень внимательно, явно стараясь понять суть вопроса до того, как ему его переведут. Старался он не напрасно. Последний вопрос генерала - Ну, а, вообще, как дела? - не только был ему понятен, но и давал отличный шанс продемонстрировать свои познания в русском языке. Не дожидаясь окончания перевода, Максимка, встав во фрунт, громко и радостно, хоть и с небольшим акцентом, выдохнул - "Саебись". Хмыкнув про себя, мой приятель взглянул на генерала, интересуясь его реакцией на глубокие филологические познания Максимки. Реакция была нулевой. Генерал смотрел на своего переводчика и явно чего-то ждал. Не выдержав затянувшегося молчания, он сказал: "Чего молчишь, лейтенант? Переводи, давай!"
- Говорит, что отлично, - сказал мой приятель, в первый и последний раз за всю свою жизнь официально осуществив перевод с русского матерного на русский литературный. Правда, генералу же переводил, это многое объясняет.
