"Меня попросту обманули"
3 июля, после выступления Сталина, все пошли записываться в ополчение, и Златкин тоже. Его назначили старшиной отдельной сапёрной роты. Дали ему около трёхсот человек, почти все с высшим образованием: были даже кандидаты наук, были и поэты, и писатели, и композиторы кто угодно, только нормальных рабочих не было.
5 июля они вышли из Москвы по Можайскому шоссе, прошли пешком 30 км до деревни Толстопальцево и там, разбив свои палатки, занялись строительством укреплений и инженерных сооружений.
Потом их перебросили в деревню Пупово в Смоленской области. Там Даниил Фёдорович был участником поимки трёх летчиков немецкого бомбардировщика, который был сбит нашими зенитными орудиями. Немцы были не совершенно не такими, как их в кино показывают.
"Их поймали и отвели в штаб дивизии. Вошли они туда с большим гонором: выкинули руку, закричали: "Хайль Гитлер!" Это произвело на меня колоссальное впечатление: как это может быть, чтобы пленный и вдруг так себя ведёт?" вспоминает Златкин.
Однажды приехал какой-то подполковник, отобрал людей с высшим и средним образованием и объявил им:
" Товарищи, Вы едете в училище и будете получать звание соответственно вашей специальности. Вот Вы кто
Я инженер-строитель, говорю я.
Вот, получите звание военный инженер-строитель 3го ранга".
Вместо училища их привезли в деревню Корни возле Вязьмы и стали учить на пулемётчиков. Даниил Фёдорович написал рапорт, что его обманули. На рапорте ему просто написали: "Тов. Златкин, стране нужны пулемётчики".
Началась муштра: с шести часов утра до вечера винтовка не сходила с плеча, все ходили церемониальным шагом, пели песни, клацали пустыми затворами это так их обучали на пулемётчиков. Жили в землянках. Кормили очень скудно: за 10 дней все заметно отощали и ослабли.
"Я спрашивал: "Когда же нас будут обучать пулемётному делу? Где же эти пулемёты?" Отвечали: "Молчать! Не твоё дело! Не рассуждать! Как начальство прикажет, так и будем делать!" Ну, тогда я поражался..."
Расстрел за картошку
Как-то раз голодный Златкин с изумлением увидел: другие солдаты едят печёную картошку. Боже мой, картошка!!! Спросил: "Где взяли?" Оказалось, помогли повару на кухне: помогали ему в работе. Договорился с поваром и Златкин.
Рытьё окопов. Фото в свободном доступе.
Тот поставил задачу: "Как только стемнеет, носи дрова, пили, коли, и чтоб в 5 часов утра, когда я пришёл, вода кипела. Понял?" "Понял".
"Я действительно всю ночь носил с речки наверх эти дрова, пилил их ручной пилой, колол топором, который всё время соскакивал с топорища, и к пяти утра у меня все горело, и вода кипела. Он увидел, говорит: "Молодец! Ты один, а смотри, как ты работаешь! У меня тут 2-3 человека так не сделают".
И разрешил взять с собой картошки, сколько угодно.
Златкин набил себе в одежду клубней, сколько мог, и, весь обложенный картошкой, поспешил в землянку, мечтая, как он её напечёт в золе и наестся наконец досыта.
В таком виде его и поймал какой-то командир с тремя шпалами: "Товарищ курсант, ко мне! Этто что такое? Мерзавец!" и т. д. Никаких объяснений что картошка эта была заработана честным трудом даже слушать не захотел.
Далее - отвёл его в столовую, где в это время садились завтракать красноармейцы. И начал толкать речь:
Товарищи красноармейцы, немцы получают всего 200 гр. хлеба в день и воюют! И как воюют! А вы получаете 500 гр., но среди вас есть бандиты и воры, которые вас грабят и кушают вашу еду. Вот, смотрите!
Начал вынимать из карманов Златкина картошку и стучать ею по столу. И приговаривать:
Вор и бандит! Это ваша картошка! Она должна была быть у вас на столе!
Солдаты, ясное дело, загудели, завозмущались. А командир кричит Златкину:
Встать на стол! Он встал на стол.
Снять звёздочку с пилотки! Он снял.
Снять пояс и обмотки. Снял.
Именем Советской Республики приговариваю бандита и мародёра к расстрелу!
Златкин Д. Ф. Фото в свободном доступе.
"Вынимает пистолет, это я отчётливо вижу, и наводит на меня. Тут я слепну, на нервной почве. Я ничего не вижу, я ничего не слышу, я только твёрдо стою на ногах".
Это была имитация расстрела. Но Златкину от того было не легче. По окончании экзекуции "я разревелся. Это был предел всех моих нервов, я расплакался, рассказывая, где взял картошку", честно признаётся ветеран.
Через некоторое время "пулемётчиков", которые так ни разу и не увидели пулемёта, отправили на передовую. Это было в районе деревни Мышкино и реки Плотва, под Бородино.
Бегло показали новый станковый пулемёт Дегтярёва, объяснили: четыре человека должны его обслуживать: один носит ствол, другой колеса, а еще два подносчика носят патроны.
Ты будешь первым номером! Понял? На тебе ствол! А ты, второй номер! На тебе колёса. Ещё двое подносчики, берите кассеты с патронами!
" Для того, чтобы стрелять, надо это отжать, это прижать, это натянуть, это вставить и стрелять. Поняли?! Все закричали: "Поняли!" И никто абсолютно ничего не понял. И вот с таким вот знанием пулемёта мы пошли воевать, сразу же под пули", рассказывает Златкин.
Он, опять же, честно признаётся, рассказывая о своём первом бое:
"Я не трус, наоборот, я был лихачом, но тут я почувствовал смерть: я сел на корточки, у меня руки и ноги дрожали, я не мог подняться. Нет моего второго номера, нет моих подносчиков. Я один со стволом, плюс у меня ещё винтовка СВТ, да вещмешок, да противогаз, да топор, да черт знает, чего только на мне не висит! В это время кто-то в чине капитана кричит "Мерзавец, вперёд, за Родину! За Сталина!" И мне в затылок тычет наганом. Я закричал: "Вперёд!" И побежал".
Полевой лагерь РККА. Фото в свободном доступе.
Но это был не бой, а просто избиение: солдаты наступали по открытой местности, не видя противника, а их противник видел и стрелял на ходу. А кто заляжет тем не давал подняться плотным огнём. Плюс ещё самолёты пикировали.
Не добежав до противника, Даниил Фёдорович был ранен, упал и потерял сознание. Вот и весь первый бой. Очнулся, когда стемнело, от холода: была уже середина октября. Оказалось, что у него нет ботинок: кто-то снял, приняв Златкина за убитого. Кое-как перевязал себя сам, оторвав кусок нижней рубахи.
Средств первой помощи тогда ни у кого из них не было. Поплёлся искать своих. Вокруг тела убитых солдат. У одного флягу с замёрзшей водой взял, у другого сухарь нашёл, с третьего сапоги снял.
"У нас не было лошадей, чтобы пушки везти, я доложил в штаб: их ответ безумен, но многое объясняет"- комдив о первых днях войны
Две Войны
9 августа
"Кто тебя завербовал? Где твои сообщники? Мы всё знаем: твой приятель рассказал!"
Взял его, потащил. Оказалось, что немцы уже прошли через них и отбросили наших, поэтому Даниил с Петром оказались на территории, занятой противником.
Ночью шли (Петя прыгал на одной ноге, опираясь на Златкина), днём зарывались в скирды сена. Златкин осторожно ходил в деревни просить у крестьян еды. Чтоб добраться до своих, пришлось переплывать на брёвнах какую-то речку.
Несмотря на ранения, их долго допрашивали в особом отделе, подозревая, что они немецкие лазутчики. Допросы были с пристрастием: капитан-особист бил пистолетом.
"Кто тебя завербовал? Где твои сообщники? Твой приятель рассказал, что вы во Франкфурте на Одере завербованы уничтожать комиссаров! Рассказывай, кто тебя вербовал? Какое задание ты имеешь?"
Опешивший Златкин потом спрашивал у товарища: "Петя, ты как мог такое рассказать?" "Да он мне про тебя тоже самое говорил на допросе".
Кто вас в Москве знает? Назвал. Позвонили в Москву, подтвердили их личности и отстали, наконец, от них.
Довезли их, как раненых, до Бородино, погрузили их в пассажирский вагон, и отправили в госпиталь, в Москву.
"Петька подходил каждый раз к какой-нибудь бабке, весь укутанный, у него не было пилотки, он надевал шарф какой-то или платок и кричал: "Мама, дайте поесть чего-нибудь!" А мне стыдно было, я говорил: "Петя!" А он: "Мама, дайте чего поесть!"
И бабки дрожащими руками открывали свои сокровища, которые они сами должны были есть, и давали ему кусочек хлеба, он приходил и делился со мной. Так мы доехали до Белорусского вокзала".
