ВСЁ РАСТЛЕВАЮЩАЯ ЛОЖЬ
Русский мыслитель Константин Сергеевич Аксаков (1817-1860) в 1855 году не побоялся подать записку только что восшедшему на престол Александру II "О внутреннем состоянии России". Записка, как и всё, что говорил и делал этот замечательный свой цельностью человек, была предельно откровенна и правдива. В ней подводился итог только что закончившемуся тридцатилетнему царствованию Николая Павловича и главный призыв к молодому Государю был - упраздните ложь, дайте свободу мысли и слову. Об этом в 1855 году говорил и М. Погодин и другие русские люди, чувствовавшие ответственность за страну и народ. Слова Константина Аксакова отличаются особой ясностью и силой. Мне они кажутся более чем актуальными и сегодня.
"Современное состояние России представляет внутренний разлад, прикрываемый бессовестною ложью. Правительство, а с ним и верхние классы, отдалилось от народа и стало ему чужим. И народ, и правительство стоят теперь на разных путях, на разных началах. Не только не спрашивается мнения народа, но всякий частный человек опасается говорить свое мнение. Народ не имеет доверенности к правительству; правительство не имеет доверенности к народу. Народ в каждом действии правительства готов видеть новое угнетение; правительство постоянно опасается революции и в каждом самостоятельном выражении мнения готово видеть бунт... Правительство и народ не понимают друг друга, и отношения их не дружественны. И на этом-то внутреннем разладе, как дурная трава, выросла непомерная, бессовестная лесть, уверяющая во всеобщем благоденствии, обращающая почтение к царю в идолопоклонство, воздающая ему, как идолу, божескую честь... таков у нас всеобщий дух отношений к правительству. ... При потере взаимной искренности и доверенности всё обняла ложь, везде обман. Правительство не может, при всей своей неограниченности, добиться правды и честности; без свободы общественного мнения это и невозможно. Все лгут друг другу, видят это, продолжают лгать, и неизвестно, до чего дойдут. Всеобщее развращение или ослабление нравственных начал в обществе дошло до огромных размеров. Взяточничество и чиновный организованный грабеж - страшны. Это до того вошло, так сказать, в воздух, что у нас не только те воры, кто бесчестные люди: нет, очень часто прекрасные, добрые, даже в своем роде честные люди - тоже воры: исключений немного. Это сделалось уже не личным грехом, а общественным; здесь является безнравственность самого положения общественного, целого внутреннего устройства.
Все зло происходит главнейшим образом от угнетательной системы нашего правительства, угнетательной относительно свободы мнения, свободы нравственной... Гнет всякого мнения, всякого проявления мысли дошел до того, что иные представители власти государственной запрещают изъявлять мнение, даже благоприятное правительству, ибо запрещают всякое мнение. Они не позволяют даже хвалить распоряжения начальства, утверждая, что до одобрения подчиненных начальству дела нет, что подчиненные не должны сметь рассуждать и даже находить хорошим то или другое в своем правительстве или начальстве. К чему же ведет такая система? К полному безучастию, к полному уничтожению всякого человеческого чувства в человеке; от человека не требуют даже того, чтоб он имел хорошие мысли, а чтоб он не имел никаких мыслей. Эта система, если могла успеть, то обратила бы человека в животное, которое повинуется не рассуждая и не по убеждению! Но если бы люди могли быть доведены до такого состояния, то неужели найдется правительство, которое предположит себе такую цель? -- Тогда в человеке погиб бы человек: из чего же живет человек на земле, как не из того, чтобы быть человеком, в возможно полном, возможно высшем смысле? Да и к тому же люди, у которых отнято человеческого достоинство, не спасут правительства. В минуты великих испытаний понадобятся люди, в настоящем смысле; а где оно тогда возьмет людей, где возьмет оно сочувствия, от которого отучило, дарований, одушевления, духа, наконец?..
Дойти до состояния животных люди не могут; но в них может быть уничтожено человеческое достоинство, может отупеть ум, огрубеть чувство, -- и, следовательно, человек приблизится к скоту. К тому ведет, по крайней мере, система угнетения в человеке самобытности жизни общественной, мысли, слова. Такая система, пагубно действуя на ум, на дарования, на все нравственные силы, на нравственное достоинство человека, порождает внутреннее неудовольствие и уныние. Та же угнетательная правительственная система из Государя делает идола, которому приносятся в жертву все нравственные убеждения и силы. "Моя совесть", скажет человек. "Нет у тебя совести, -- возражают ему, -- как смеешь ты иметь свою совесть? Твоя совесть -- Государь, о котором ты и рассуждать не должен". -- "Мое отечество", скажет человек. "Это не твое дело, -- говорят ему, -- что касается России --до тебя, без дозволения, не касается, твое отечество -- Государь, которого ты и любить свободно не смеешь, а которому ты должен быть рабски предан". -- "Моя вера", скажет человек. "Государь есть глава Церкви, -- ответят ему (вопреки православному учению, по которому глава Церкви -- Христос). -- Твоя вера -- Государь". "Мой Бог", скажет, наконец, человек. "Бог твой -- Государь; он есть земной Бог!".
И Государь является какою-то неведомою силою, ибо об ней и говорить и рассуждать нельзя и которая между тем вытесняет все нравственные силы. Лишенный нравственных сил, человек становится бездушен и, с инстинктивною хитростью, где может, грабит, ворует, плутует.
Эта система не всегда обнаруживается ярко и откровенно; но внутренний смысл ее, но дух ее таков и нисколько не преувеличен.
Велика внутренняя порча России, порча, которую лесть старается скрыть от взоров Государя; сильно отчуждение правительства и народа друг от друга, которое также скрывают громкие слова рабской лести. Вторжение правительственной власти в общественную жизнь продолжается; народ заражается более и более, и общественное развращение усиливается в разных своих проявлениях, из которых взяточничество и служебное воровство стало почти всеобщим и как бы делом признанным. Тайное неудовольствие всех сословий растет...
Между тем, деятельность мысли, духовная свобода есть призвание человека... Если найдутся злонамеренные люди, которые захотят распространять вредные мысли, то найдутся и люди благонамеренные, которые обличат их, уничтожат вред и тем доставят новое торжество и новую силу правде. Истина, действующая свободно, всегда довольно сильна, чтобы защитить себя и разбить в прах всякую ложь. А если истина не в силах сама защитить себя, то ее ничто защитить не сможет. Но не верить в победоносную силу истины значило бы не верить в истину... Это безбожие своего рода, ибо Бог есть истина".
(С)
