Денис Романцов о полузащитнике "Тоттенхэма" Паулиньо, который рос в фавеле без отца, страдал от расизма во второй литовской лиге, сидел без зарплаты с беременной женой в Польше, а сегодня сыграет в полуфинале Кубка мира.
Они жили в фавеле Ново Мундо на севере Сан-Пауло. Окна в их доме выводили не на улицу, а на равнодушную стену соседней халупы. Отец, Жозе Пауло, ушел из семьи, когда Паулиньо было два года, а его старшему брату Эрику двенадцать. Отец Паулиньо работал водителем. Укатил как-то по делам в рыбацкую деревню Пескейра, штат Пернамбуко, да там и остался. Начал в Пескейре новую жизнь, пару раз заехал к бывшей жене Эрике и двум сыновьям, но в 2002 году пропал с концами. Увидел, что у Эрики появился мужчина, не то обиделся, не то успокоился в общем, исчез.
С новым мужем мать Паулиньо сблизилась на работе. Она финансовый ассистент, он госслужащий. Он усыновил пацанов, стал водить старшего, Эрика, в футбольную секцию, а Паулиньо часто напрашивался с ними и вот повозился как-то с мячом на полянке за большим полем, где играл брат, понравился кому-то из тренеров и в семь лет попал в футзальную команду. Закрутилось.
Ради тренировок Паулиньо каждый день пересекал Сан-Пауло с севера на юг. Не один то с мамой, то с отчимом. Те не то чтобы видели в Паулиньо дикий потенциал, просто устали от его упрямых истерик если Паулиньо не пускали играть на улицу, он вышвыривал вещи из окна. Вещей в семье было немного, доставать их из закутка между двумя домами было неудобно, так что Паулиньо каждый раз хорошо доставалось (однажды мать схватила его за волосы и повела в таком виде за скинутыми вещами), но когда потом его опять не пускали на площадку, он начинал по новой. В общем, лучше уж возить ребенка к черту на рога каждое утро, чем с той же регулярностью терпеть его истерики.
Паулиньо громыхнул на всю Бразилию в майке "Коринтианса", куда перешел в двадцать два года, но переживать за клуб стал в детстве. Его тетя Элиа страстно поддерживала "Коринтианс" и в 1990 году взяла на стадион "Итакера" старшего брата Паулиньо, Эрика. Тот сразу проникся, а когда младший подрос заразил и его. Была и еще одна причина владелец лачуги, где жил Паулиньо с братом и мамой, работал кузнецом и однажды по заказу "Коринтианса" изготовил огромный герб клуба, чтобы повесить его на воротах стадиона. Что-то не срослось, "Коринтианс" работу не принял, а гигантская железяка так и продолжила стоять у дома Паулиньо.
Но до "Коринтианса" было еще далеко. Карьера старшего брата угасла возить на тренировки еще и его ни мать, ни отчим не успевали, да и Эрик особо не рвался. Через несколько лет он поступил в полицию и дослужился до главы службы безопасности района Вила Мария, где и родился.
Паулиньо гонял до двенадцати лет в футзал, а потом вокруг его мамы начали сгущаться тренеры других команд. Каждый говорил, что у ее сына большой талант, но его лучше развивать в большом футболе. Эрика смекнула, что карьерный рост младшего сына последний шанс вырваться из фавелы на северной окраине Сан-Пауло и заставила Паулиньо, во-первых, серьезно, без дуракаваляния, взяться за тренировки, а во вторых принять предложение "Португезы". Однажды у мамы Паулиньо кончился бензин в машине, денег на заправку не нашлось, поперлись через весь город на автобусах с тремя пересадками, а в "Португезе" интернат, где можно жить, и какой-никакой газон, а не паркет для футзала. Уговорила.
"Португеза", потом "Аудаш".
Для Паулиньо началась взрослая жизнь. Его партнер по "Аудашу" Вагнер Кавальканте рассказывал, что когда все линяли из интерната и искали новых девчонок, Паулиньо спешил к своей подруге Барбаре. Паулиньо познакомился с ней в 15, а в 18 сделал предложение.
Тренер "Аудаша" Сержио Роберто обещал, что из Паулиньо вырастет новый Кафу, а тот хотел играть только в центре поля. "Если будешь правым латералем, дотянешь до сборной, вот увидишь!" Паулиньо опускал голову и бубнил: "Тренер, но я хочу играть в середине". Тренер сдался.
Владелец "Аудаша", бизнесмен Тиаго Скуро имел бизнес-партнеров в Литве и Польше, и, когда Паулиньо исполнилось восемнадцать, предложил ему подзаработать в футбольном клубе "Вильнюс". Паулиньо посоветовался с мамой, братом, Барбарой, даже отцу позвонил. Деньги хорошие, а к любой загранице можно привыкнуть был ему ответ. К тому же в "Вильнюсе" уже окопалось несколько бразильцев. Короче, скучно не будет, так и быть полетели.
Скучно и правда не было. Паулиньо очутился в Литве зимой. Температура минус 25. Четыре свитера и пара штанов спасали дома и на улице, но на поле приходилось надевать несколько меньше одежды, а специфика второго литовского дивизиона ("Вильнюс" ухнул туда как раз перед прилетом Паулиньо) вынуждала футболистов самих расчищать на заснеженном поле хотя бы разметку. Но и это было бы ерундой, если б не местные фанаты. На одном из выездных матчей в Паулиньо кидали монетами и жалили обезьяньими выкриками. Друга и партнера Паулиньо Руднея однажды оскорбили в магазине из-за цвета кожи, а потом другой бразилец "Вильнюса" Ричард Гомес закрутил роман с дочерью президента клуба, президент был не то чтобы за, и как-то стало ясно, что оттуда пора валить тем более что и сам клуб скоро исчез с радаров профессионального футбола.
Паулиньо подвернулся вариант неподалеку в ЛКС из Лодзи. Монетами не швыряли, в магазинах не хихикали, но Барбара уже была беременна, а зарплату задерживали по два месяца и Паулиньо решил, что лучше получать в пять раз меньше, но дома, в "Аудаше".
"Аудаш" играл в четвертом дивизионе штата Сан-Пауло, но хоть платили исправно. Паулиньо здорово помог клубу улучшить турнирное и финансовое положение и понравился владельцу "Брагантино" а это серия В, уже серьезно. Понеслось. В чемпионате штата схлестнулись с "Коринтианс", за который как раз дебютировали Роберто Карлос и Роналдо. "Брагантино" победил 2:1, Паулиньо забил и мигом получил приглашение в любимый клуб детства. Сказка! Центр поля "Коринтианса", правда, патрулировали крутые по меркам бразильской серии А Элиас и Жусилей, но первый скоро уехал в "Атлетико", а второй в "Анжи".
Паулиньо сформировал с Ралфом лучший центр полузащиты Бразилии, выиграл чемпионат, Кубок Либертадорес, попал в сборную, а осенью позапрошлого года приехал играть в Ресифе с местным "Наутико". Ресифи это штат Пернамбуку. 215 километров от Пескейры, где осел его биологический отец. Они не виделись двенадцать лет и уже пару лет даже не созванивались. У отца сменился телефон, а новый он не сообщил. "Коринтианс" проиграл 1:2, но Паулиньо нерешительно улыбнулся. Администратор "Наутико" сказал, что его отец на стадионе вон, стоит за забором.
Паулиньо ускорил шаг. Побежал. Все, оказывается, были в курсе, один он нет. Журналисты тут как тут обхватили его с двух сторон и прямо прилепили к лицу пять микрофонов. Взялись за руки, Паулиньо поцеловал отца сквозь решетку, тот, конечно, сразу заплакал. Не виделись двенадцать лет.
О нет, разойдитесь, пожалуйста, это мой папа, говорил Паулиньо. Я тебе дам свою майку, обещаю, но не сейчас надо бежать на допинг-контроль. А ты скажи свой номер телефона. Я позвоню, обещаю, позвоню. Я люблю тебя.
Жозе Пауло нервно закивал. Паулиньо убежал, а отец присел без сил. Ему принесли воды:
Я очень горжусь им и не хочу причинять ему боль. Я плакал от счастья, когда видел его по телевизору, и рад, что наконец-то увидел его игру вживую. Он слишком занят футболом, а я оставил их с матерью и теперь отделен от семьи.
Журналисты настигли Паулиньо и по пути на допинг-контроль:
Я не видел его много-много лет, но желаю счастья и ему и девушке, что была с ним. Но у меня есть жена и четырехлетняя дочь, и сейчас я думаю о них.
Жозе Пауло уехал в Пескейру, а Паулиньо меньше чем через год в Лондон. Сегодня он сыграет против Германии в полуфинале чемпионата мира, а отец докрутит баранку и сядет у телевизора. Белу-Оризонти почти две тысячи километров от Пескейры. Далековато. Не поедет.
