Художник Василий Перов задумал картину о тяжелой крестьянской доле. Она должна была назваться "Тройка": три оборванных ребенка тащат на себе тяжелую бочку с водой пронзительно жалостное зрелище! Перов горел желанием взяться за работу, но никак не мог отыскать натурщика для главного образа...
Наконец, в толпе людей, возвращавшихся с богомолья, Перов заметил мальчика, который идеально подходил на роль модели. Он попросил Васю ( так звали ребенка) позировать, но мать мальчика неожиданно воспротивилась. Ведь, по мнению крестьян, если запечатлеть черты человека на портрете, с ним самим непременно случиться какая нибудь беда...
Оказалось, что мать мальчика уже похоронила мужа и детей и Вася единственная радость, оставшаяся у нее в жизни. Перов долго уговаривал женщину, и в конце концов та согласилась. Полотно, для которого позировал Вася, получилось таким сильным, что его тут же купил для своей галереи меценат Третьяков.
Как то раз в квартиру художника постучали : на пороге стояла мать Васи. Она рассказала Перову, что вскоре после того, как мальчик закончил позировать для картины, он заболел оспой и умер. Крестьянка слезно просила живописца отвезти ее туда, где находится картина, дать в последний раз взглянуть на любимого сына. Тот отвез ее в Третьяковку. Дальнейшее мы знаем со слов самого Перова он рассказал об этом случае в письме к своему другу:
"Приблизившись к картине, она остановилась, посмотрела на нее и, всплеснув руками, как-то неестественно вскрикнула: "Батюшка ты мой! Родной ты мой, вот и зубик то твой выбитый!" - с этими словами, как трава. Подрезанная взмахом косца, повалилась на пол.
Предупредив человека, чтобы он оставил в покое старушку, я пошел наверх к хозяину и, пробывши там около часу, вернулся вниз посмотреть, что там происходит. Старушка стояла на коленях и молилась на картину. Она молилась горячо и сосредоточено на изображение ее дорогого и незабвенного сына".
После этого Василий Перов специально написал для крестьянки портрет ее сына. Она повесила его у себя в избе в красный угол и молилась на него, словно на икону.
