Побочный эффект.
Молодой человек у Оксаны ростом под два метра, бывший гандболист, защитник. Ничего не знаю об игре, но она рассказывала, что там должны быть быстрые-шустрый, и вот такие, как он - монументального сложения, чтобы не пробили. Причем тренер приметил его, такого, не блиставшего по предметам, но заметно выделявшегося среди сверстников ростом и сложением, ещё со школы. И так парень без особых талантов объездил полмира, хотя повидал весьма мало: флегматичного темперамента, он свято чтил спортивный режим, и послушно наращивал мышечную массу на пятиразовом питании, и ничем особо не интересовался.
После окончания карьеры он, конечно, расслабился, но денег всё-таки хватило на однушку в панельной пятиэтажке, где-то на окраине. Остепенился, заимел постоянную женщину - Оксану, изящного сложения, у которой из крупного - только нос, а из яркого - синеющие брови над голубоватыми глазами с бесцветными ресницами настоящей блондинки и фигуристым носом. Но она себе нравилась, и даже любовалась, глядя в зеркальце пудреницы:" - А что, мне мой нос нравится! Он - моя изюминка." Я знала, что ей предстоит операция из-за проблем с дыханием от искривленной перегородки из-за ещё детской травмы. Поэтому предполагала, что воспользуется случаем, но нет, зачем? Ей - незачем.
В общем, парой они выглядели интересной: лысый бугай и она, невысокая, хрупкая, резкая, но очень коммуникабельная и эмоциональная. Жениться, впрочем, Саша не спешил: что изменится, зачем усложнять? А ему и так хорошо. Оксану это бесило: ей уже надоело быть женщиной молодого человека, причем молодого в сравнении с ней самой: она всё-таки старше на 12 лет. Ей 47, а ему 35. И он, между прочим, мечтает о семье и детях. Но не факт, что с ней, ведь жизнь идёт, никто не молодеет. Хотя она и ходит по врачам, энергично уверяя, что "молодая женщина", и что у неё всё впереди.
Вот только врачи дали заключение, что требуется операция, с удалением органа. Оксану не устроило, стала искать хирурга, который сумеет удалить её многочисленные миомы, самой разной локализации, без удаления. И ведь нашла, хоть и не сразу. Саша дал деньги на сложную операцию. И операция прошла успешно. Но требовался половой покой, довольно длительный. А Саша в этом смысле был весьма активен.
А тут ещё соседи по панельке стали вовлекать в её беседы на тему, кто же именно так храпит в их доме, что слышно на последнем этаже, не в курсе ли она? Чем ставили её в неловкое положение. Саша, с аппетитом спортсмена и спокойным образом жизни, стал как-то резко прибавлять, и храпеть так, что сама Оксана запасалась берушами и уходила спать в кухню, подальше от вибраций. Так уж вышло, что соседям тоже хотелось покоя. Но с самим Сашей разговоры разговаривать не решались: мало ли. Выглядел он всё-таки сурово.
И тут Оксана всё-таки находит выход: делится своими рецептурными таблетками от депрессии с Сашей, на глазок прикинув разность в массе, и примерно так удвоив дозу. Саша, конечно, никакими депрессиями не страдал, да и вообще страдал мало и неохотно: чего ему? Всё ж, как всегда, отлично. Но там, у этих таблеток, из побочек - угнетение аппетита, облысение, - но там ему уже было нечего терять, снижение либидо. И ведь сработало, как по инструкции: и есть стал меньше, и храпеть всё же потише. Одно только тревожило: вдруг как-то охладел к ней. Прорезался вдруг юмор. Шутки тупые, недалёкие, и где-то грубоватые, но ей - обидные. Ну, а ему вообще всё нипочём. Ему же ничего не надо. Ну, вот и развлекается, как может... А по-другому - и не надо, и не может.
После окончания карьеры он, конечно, расслабился, но денег всё-таки хватило на однушку в панельной пятиэтажке, где-то на окраине. Остепенился, заимел постоянную женщину - Оксану, изящного сложения, у которой из крупного - только нос, а из яркого - синеющие брови над голубоватыми глазами с бесцветными ресницами настоящей блондинки и фигуристым носом. Но она себе нравилась, и даже любовалась, глядя в зеркальце пудреницы:" - А что, мне мой нос нравится! Он - моя изюминка." Я знала, что ей предстоит операция из-за проблем с дыханием от искривленной перегородки из-за ещё детской травмы. Поэтому предполагала, что воспользуется случаем, но нет, зачем? Ей - незачем.
В общем, парой они выглядели интересной: лысый бугай и она, невысокая, хрупкая, резкая, но очень коммуникабельная и эмоциональная. Жениться, впрочем, Саша не спешил: что изменится, зачем усложнять? А ему и так хорошо. Оксану это бесило: ей уже надоело быть женщиной молодого человека, причем молодого в сравнении с ней самой: она всё-таки старше на 12 лет. Ей 47, а ему 35. И он, между прочим, мечтает о семье и детях. Но не факт, что с ней, ведь жизнь идёт, никто не молодеет. Хотя она и ходит по врачам, энергично уверяя, что "молодая женщина", и что у неё всё впереди.
Вот только врачи дали заключение, что требуется операция, с удалением органа. Оксану не устроило, стала искать хирурга, который сумеет удалить её многочисленные миомы, самой разной локализации, без удаления. И ведь нашла, хоть и не сразу. Саша дал деньги на сложную операцию. И операция прошла успешно. Но требовался половой покой, довольно длительный. А Саша в этом смысле был весьма активен.
А тут ещё соседи по панельке стали вовлекать в её беседы на тему, кто же именно так храпит в их доме, что слышно на последнем этаже, не в курсе ли она? Чем ставили её в неловкое положение. Саша, с аппетитом спортсмена и спокойным образом жизни, стал как-то резко прибавлять, и храпеть так, что сама Оксана запасалась берушами и уходила спать в кухню, подальше от вибраций. Так уж вышло, что соседям тоже хотелось покоя. Но с самим Сашей разговоры разговаривать не решались: мало ли. Выглядел он всё-таки сурово.
И тут Оксана всё-таки находит выход: делится своими рецептурными таблетками от депрессии с Сашей, на глазок прикинув разность в массе, и примерно так удвоив дозу. Саша, конечно, никакими депрессиями не страдал, да и вообще страдал мало и неохотно: чего ему? Всё ж, как всегда, отлично. Но там, у этих таблеток, из побочек - угнетение аппетита, облысение, - но там ему уже было нечего терять, снижение либидо. И ведь сработало, как по инструкции: и есть стал меньше, и храпеть всё же потише. Одно только тревожило: вдруг как-то охладел к ней. Прорезался вдруг юмор. Шутки тупые, недалёкие, и где-то грубоватые, но ей - обидные. Ну, а ему вообще всё нипочём. Ему же ничего не надо. Ну, вот и развлекается, как может... А по-другому - и не надо, и не может.
