Зима двухлетней выдержки - лизни на морозе!
Текст написан в январе 2006 г.
Каток
Снег выпал! Который год в середине января эти слова звучат долго-долго-жданной новостью. Солнце хулиганит, выйдя из пасмурного плена зимней осени кувыркается, искрясь, по опушённым инеем деревьям, слепит весь белый свет.
Лед захватывает реку, подкрадываясь от береговых кромок к стремнине. Каток на стадионе ещё не залит, идём искать естественный. Нашлась в затончике гладкая площадка, а рядом поле "шагреневой кожи". Виднелся, лёд занесённый снегом, а присмотрелась вблизи это башенки-конусы из множества кристаллов инея. Башенки растут над порами льда, как волосинки на моей коже. И их не сосчитать! На следующий день пирамидки подросли, словно река дышала всю ночь, и пар, выходя сквозь поры льда, намерзал всё новыми гранями-искрами на поверхности.
Лыжня
Давным-давно, когда лыжи были не удовольствием, а предметом изучаемым, навязчиво-ненавистным, отлынивала от нудных кроссов, но с удовольствием во внеурочное время осваивала волжские крутые берега и ширь замёрзшей реки. Семейной традицией было предновогоднее лыжное путешествие мамы и папы за Волгу на добывание ёлочки.
16 лет назад: турбаза, где за компанию, без страсти гонялась в биатлонной эстафете по заснеженным оврагам и попала при стрельбе в нитку, на которой была подвешена мишень!
8-летней выдержки воспоминание: на лыжах покорила поле за Веряжкой и достигла пушистого белого леса сказочной красоты, и влюбилась, наконец в напряжение и очарование этого зимнего спорта, но безответно своих лыж не было.
Сегодняшний день: Ура! У меня есть лыжи! Вновь дорога за Веряжу. Мимо скользят с ветерком и снежным визгом все, кому не лень. Обогнать удалось только пару дошколят и одну ожиревшую болонку.
Коньковый ход, легко и мощно уносящий от меня вдаль мастеров лыжни всех возрастов, не поддавался. Хитрые мышцы, отвечающие за это движение, развал-схождение, ну никак не слушались доводов разума и не доводили мои старания до нужного результата.
Зато на черепашьей скорости так удобно любоваться начинающимся закатом, кружевным чёрным лесом, просвеченным насквозь оранжевым тёплым солнечным огнем. Легко рассмотреть вербные пушистики, вылезшие в декабрьскую оттепель и теперь нежно окаймляющие трассу. Там, впереди, в мягком, толстом, белом лесу таинственная поляна, где кормятся снегири и резное дерево из Берендеева леса...
Путь обратно уже из заката, низкого и тяжелого, холодного, красного, по хрустко-скрипучей розово-синей лыжне.
Другой маршрут в противоположном конце города. За валом, в который упирается Фёдоровский ручей, лыжни во все стороны. Равнобедренный перелесок, скатывающийся с вала и бесследно растворяющийся в бессильном стремлении "в Москву, в Москву!.." наполнен хитро вышитыми двойными строчками. Каждая из них может в солнечно-морозный день привести на поляну, кружащую голову земляничным ароматом, как в сказке "12 месяцев". Или чем-нибудь тропическим, для убойного контраста с действительностью аромат зависит от технологов "Дирола" - что им там приспичит замесить.
Вырваться из химической сказки можно, - преодолев автотрассу. Асфальтовую тропу войны, по которой движется из приземлённой жизни в техногенную гибель провинциальная цивилизация.
Потрясающая лыжня уходит вправо, в поля, кружит между перелесками, и в солнечный, искристый день сплошное удовольствие. Сразу захотелось поиграть в следопыта, почитать звериные следы, как в детстве.
Предвечернее солнце задаёт тени резкие, длинные, сочные от каждой былинки и комка снега. Фотографу бесконечное раздолье формы, свет, тени, фактура...
По сторонам лыжни время от времени возникают рисунки, сделанные палкой весёлых путешественников улыбающаяся мордочка, сердце, имена.
На обратном пути оказалось, что солнце сидело на лыжне метрах в тридцати передо мной, невозможно глаз поднять. Горизонт в перелеске близок, а не достанешь, солнце вот оно, руку протяни а не греет, и не догонишь, как ни спеши.
Зимний закат так быстр, и холод нагоняет моментально, падает серой тенью бегом от него домой, к чаю, греться и радоваться снежной зиме.
Прогулка вдоль зимы
Конец вольным прогулкам по парку изволь до тропки-дорожки добираться, и шагать, утрамбовывая уже готовые иероглифы народного волеизъявления. Кривулина следов первого по свежему снегу пешехода, ведомого мечтой или иным стремлением, становится ориентиром для идущих после, следом. Последыши не смеют спрямлять курс, проложенный первопроходцем, и послушно сворачивают на пути к кустикам (то ли корму птичкам подсыпать, то ли еще что справить), и вся дальнейшая дорога след в след, и никому уже не интересно, почему и зачем след пролёг именно сюда.
Извивы тропок, летних ли, зимних необъяснимы. Тем и интересны. Как и странно приходящие мысли, аналогии. Возможно тропинка, протоптанная философом, окажется на диво заковыристой, следуя ходу мысли, которой все равно, бродит в снежном поле он, носитель этой самой мысли, или сидит в кабинете. А посланная за хлебом любительница сериалов пробежит по прямой, не отвлекаясь, в стремлении поскорее вернуться к источнику пережёванных быстрорастворимых суждений.
Как пройти, спрашиваете? А вам поскорее или поинтереснее?
Мелодия
Это чудо подходит издалека. Звук холодного ветра опускается ниже, дышит глуше. Предзимняя оркестровка беднее все звучащие и поющие разлетелись-попрятались до тепла.
Шуршит, колется об опоры моста с маслянисто-тяжелым плеском первый лед.
В последний раз взметнулось, шелестя, одеяло мёртвых листьев в перелесках, укутывая поплотнее корни, и примёрзло к гулко отзывающейся на шаги земле.
Ветер разгоняется вдоль пустых улиц, шаркает мусором по дороге, хлопает рекламными растяжками.
Напряженно и нестройно гудит всё в диссонансе ожидания.
Пауза.
Из тишины и света рождается шёпот. Летит снег. Мягко. Нежно. Пианиссимо. Вальсируем до настоящих морозов.
А там визг санок и лыж с горы бух! снежки полетели детский писк и воробьи орут, огрузив куст рябины.
Зима пришла!
Это джаз, мелодия которого диктуется скрипом снега под ногами, когда вы бежите по тропинке; в неё вплетаются трубы клаксонов спорящих на скользкой дороге машин, и удары и скрежет не договорившихся; звон разбившихся сосулек, скинутых дворником с крыши; саксофон ветряных завихрений меж улиц; ночной хорал вороньей стаи под окном.
На излёте веселья, собравшись с последними силами, грянет вьюжное болеро озвучить борьбу зимы и весны. Тут уже без слов, буквы бессильны, скоро всё сами увидим.
Было изменено: 14:28 24/12/2008.
Каток
Снег выпал! Который год в середине января эти слова звучат долго-долго-жданной новостью. Солнце хулиганит, выйдя из пасмурного плена зимней осени кувыркается, искрясь, по опушённым инеем деревьям, слепит весь белый свет.
Лед захватывает реку, подкрадываясь от береговых кромок к стремнине. Каток на стадионе ещё не залит, идём искать естественный. Нашлась в затончике гладкая площадка, а рядом поле "шагреневой кожи". Виднелся, лёд занесённый снегом, а присмотрелась вблизи это башенки-конусы из множества кристаллов инея. Башенки растут над порами льда, как волосинки на моей коже. И их не сосчитать! На следующий день пирамидки подросли, словно река дышала всю ночь, и пар, выходя сквозь поры льда, намерзал всё новыми гранями-искрами на поверхности.
Лыжня
Давным-давно, когда лыжи были не удовольствием, а предметом изучаемым, навязчиво-ненавистным, отлынивала от нудных кроссов, но с удовольствием во внеурочное время осваивала волжские крутые берега и ширь замёрзшей реки. Семейной традицией было предновогоднее лыжное путешествие мамы и папы за Волгу на добывание ёлочки.
16 лет назад: турбаза, где за компанию, без страсти гонялась в биатлонной эстафете по заснеженным оврагам и попала при стрельбе в нитку, на которой была подвешена мишень!
8-летней выдержки воспоминание: на лыжах покорила поле за Веряжкой и достигла пушистого белого леса сказочной красоты, и влюбилась, наконец в напряжение и очарование этого зимнего спорта, но безответно своих лыж не было.
Сегодняшний день: Ура! У меня есть лыжи! Вновь дорога за Веряжу. Мимо скользят с ветерком и снежным визгом все, кому не лень. Обогнать удалось только пару дошколят и одну ожиревшую болонку.
Коньковый ход, легко и мощно уносящий от меня вдаль мастеров лыжни всех возрастов, не поддавался. Хитрые мышцы, отвечающие за это движение, развал-схождение, ну никак не слушались доводов разума и не доводили мои старания до нужного результата.
Зато на черепашьей скорости так удобно любоваться начинающимся закатом, кружевным чёрным лесом, просвеченным насквозь оранжевым тёплым солнечным огнем. Легко рассмотреть вербные пушистики, вылезшие в декабрьскую оттепель и теперь нежно окаймляющие трассу. Там, впереди, в мягком, толстом, белом лесу таинственная поляна, где кормятся снегири и резное дерево из Берендеева леса...
Путь обратно уже из заката, низкого и тяжелого, холодного, красного, по хрустко-скрипучей розово-синей лыжне.
Другой маршрут в противоположном конце города. За валом, в который упирается Фёдоровский ручей, лыжни во все стороны. Равнобедренный перелесок, скатывающийся с вала и бесследно растворяющийся в бессильном стремлении "в Москву, в Москву!.." наполнен хитро вышитыми двойными строчками. Каждая из них может в солнечно-морозный день привести на поляну, кружащую голову земляничным ароматом, как в сказке "12 месяцев". Или чем-нибудь тропическим, для убойного контраста с действительностью аромат зависит от технологов "Дирола" - что им там приспичит замесить.
Вырваться из химической сказки можно, - преодолев автотрассу. Асфальтовую тропу войны, по которой движется из приземлённой жизни в техногенную гибель провинциальная цивилизация.
Потрясающая лыжня уходит вправо, в поля, кружит между перелесками, и в солнечный, искристый день сплошное удовольствие. Сразу захотелось поиграть в следопыта, почитать звериные следы, как в детстве.
Предвечернее солнце задаёт тени резкие, длинные, сочные от каждой былинки и комка снега. Фотографу бесконечное раздолье формы, свет, тени, фактура...
По сторонам лыжни время от времени возникают рисунки, сделанные палкой весёлых путешественников улыбающаяся мордочка, сердце, имена.
На обратном пути оказалось, что солнце сидело на лыжне метрах в тридцати передо мной, невозможно глаз поднять. Горизонт в перелеске близок, а не достанешь, солнце вот оно, руку протяни а не греет, и не догонишь, как ни спеши.
Зимний закат так быстр, и холод нагоняет моментально, падает серой тенью бегом от него домой, к чаю, греться и радоваться снежной зиме.
Прогулка вдоль зимы
Конец вольным прогулкам по парку изволь до тропки-дорожки добираться, и шагать, утрамбовывая уже готовые иероглифы народного волеизъявления. Кривулина следов первого по свежему снегу пешехода, ведомого мечтой или иным стремлением, становится ориентиром для идущих после, следом. Последыши не смеют спрямлять курс, проложенный первопроходцем, и послушно сворачивают на пути к кустикам (то ли корму птичкам подсыпать, то ли еще что справить), и вся дальнейшая дорога след в след, и никому уже не интересно, почему и зачем след пролёг именно сюда.
Извивы тропок, летних ли, зимних необъяснимы. Тем и интересны. Как и странно приходящие мысли, аналогии. Возможно тропинка, протоптанная философом, окажется на диво заковыристой, следуя ходу мысли, которой все равно, бродит в снежном поле он, носитель этой самой мысли, или сидит в кабинете. А посланная за хлебом любительница сериалов пробежит по прямой, не отвлекаясь, в стремлении поскорее вернуться к источнику пережёванных быстрорастворимых суждений.
Как пройти, спрашиваете? А вам поскорее или поинтереснее?
Мелодия
Это чудо подходит издалека. Звук холодного ветра опускается ниже, дышит глуше. Предзимняя оркестровка беднее все звучащие и поющие разлетелись-попрятались до тепла.
Шуршит, колется об опоры моста с маслянисто-тяжелым плеском первый лед.
В последний раз взметнулось, шелестя, одеяло мёртвых листьев в перелесках, укутывая поплотнее корни, и примёрзло к гулко отзывающейся на шаги земле.
Ветер разгоняется вдоль пустых улиц, шаркает мусором по дороге, хлопает рекламными растяжками.
Напряженно и нестройно гудит всё в диссонансе ожидания.
Пауза.
Из тишины и света рождается шёпот. Летит снег. Мягко. Нежно. Пианиссимо. Вальсируем до настоящих морозов.
А там визг санок и лыж с горы бух! снежки полетели детский писк и воробьи орут, огрузив куст рябины.
Зима пришла!
Это джаз, мелодия которого диктуется скрипом снега под ногами, когда вы бежите по тропинке; в неё вплетаются трубы клаксонов спорящих на скользкой дороге машин, и удары и скрежет не договорившихся; звон разбившихся сосулек, скинутых дворником с крыши; саксофон ветряных завихрений меж улиц; ночной хорал вороньей стаи под окном.
На излёте веселья, собравшись с последними силами, грянет вьюжное болеро озвучить борьбу зимы и весны. Тут уже без слов, буквы бессильны, скоро всё сами увидим.
Было изменено: 14:28 24/12/2008.
