Не мое.... попадает в настроение завтра будет по другом
Вообще ничего... А особенно, если ты ждешь звонка,
а телефон молчит. Тебе нужен звонок, чтобы убедиться, что ты кому-нибудь нужен,
что кто-то про тебя вспомнил... Но телефон молчит...
И тогда тебе нужно убедиться, что ты хотя бы нужен городу. Не кому-то
конкретно, а городу. И ты выскакиваешь в вечерний город. Выскакиваешь с
надеждой.
И ты выскакиваешь, и сразу же убеждаешься, что ты не только ему не нужен, но и
твое присутствие здесь не обязательно. Потому что... а что ты видишь? Ты видишь
светящийся вечерний проспект, и по обеим сторонам его большие рекламные
плакаты, а на этих плакатах большие красивые люди. Эти люди такие позитивные,
радостные и красивые... Интересно, а где они нашли таких людей? Я с такими людьми
не знаком. У меня таких знакомых или родственников нет. Я себя в этих людях не
узнаю. А люди с плаката на одной стороне проспекта радостно сообщают о том, что
они недавно так удачно застраховали свою жизнь, и образ этой жизни, что теперь...
им стало так хорошо... жить... И они охотно делятся информацией о том, как и где
можно застраховаться также. И вот они делятся этой информацией с людьми,
которые находятся на рекламном плакате на другой стороне проспекта. А те, в
свою очередь, сообщают о том, что они сходили в один супермаркет, там купили
продукты, съели, остались довольны, и теперь всегда покупают все только там. И
они сообщают об этом тем людям, которые так удачно застраховались. И они так
обмениваются информацией, ведут какой-то диалог, а я стою между ними,
маленький, живой, теплый, и совершенно ни при чем.
И мигают светофоры. Они мигают не мне, они мигают друг другу. К ним под землей,
по проводам течет электрический сок.
И мчатся машины. А вечером в машинах не видно людей. Они там, конечно,
подразумеваются, но не более чем в лесу подразумевается волк. Но все-таки людей
не видно. И поэтому у машин вечером есть собственные лица, и даже характеры.
Вот едет BMW, и у
него физиономия хищная, симпатичная, но хищная. У мерседесов морды сытые. То
есть, мерседесы хорошо отужинали и едут. У японских машин физиономии какие-то
удивленные. У французских машин лица хитрые, но такие, которые хитрят, хитрят,
но никого обхитрить не могут. А если едет американская машина... то есть
ощущение, что она очень дорого, но крайне неудачно оделась. А если выбрался на
вечерний проспект старенький "жигуленок", такой... ржавый, с круглыми глазами, и
вот он едет, и как бы извиняется - мол, извините, я понимаю, что я уже не
должен... что мне уже пора, но... позвольте, я еще немного покопчу. Обгонять?
Пожалуйста! Сколько угодно!
Евгений Гришковец
Планета
а телефон молчит. Тебе нужен звонок, чтобы убедиться, что ты кому-нибудь нужен,
что кто-то про тебя вспомнил... Но телефон молчит...
И тогда тебе нужно убедиться, что ты хотя бы нужен городу. Не кому-то
конкретно, а городу. И ты выскакиваешь в вечерний город. Выскакиваешь с
надеждой.
И ты выскакиваешь, и сразу же убеждаешься, что ты не только ему не нужен, но и
твое присутствие здесь не обязательно. Потому что... а что ты видишь? Ты видишь
светящийся вечерний проспект, и по обеим сторонам его большие рекламные
плакаты, а на этих плакатах большие красивые люди. Эти люди такие позитивные,
радостные и красивые... Интересно, а где они нашли таких людей? Я с такими людьми
не знаком. У меня таких знакомых или родственников нет. Я себя в этих людях не
узнаю. А люди с плаката на одной стороне проспекта радостно сообщают о том, что
они недавно так удачно застраховали свою жизнь, и образ этой жизни, что теперь...
им стало так хорошо... жить... И они охотно делятся информацией о том, как и где
можно застраховаться также. И вот они делятся этой информацией с людьми,
которые находятся на рекламном плакате на другой стороне проспекта. А те, в
свою очередь, сообщают о том, что они сходили в один супермаркет, там купили
продукты, съели, остались довольны, и теперь всегда покупают все только там. И
они сообщают об этом тем людям, которые так удачно застраховались. И они так
обмениваются информацией, ведут какой-то диалог, а я стою между ними,
маленький, живой, теплый, и совершенно ни при чем.
И мигают светофоры. Они мигают не мне, они мигают друг другу. К ним под землей,
по проводам течет электрический сок.
И мчатся машины. А вечером в машинах не видно людей. Они там, конечно,
подразумеваются, но не более чем в лесу подразумевается волк. Но все-таки людей
не видно. И поэтому у машин вечером есть собственные лица, и даже характеры.
Вот едет BMW, и у
него физиономия хищная, симпатичная, но хищная. У мерседесов морды сытые. То
есть, мерседесы хорошо отужинали и едут. У японских машин физиономии какие-то
удивленные. У французских машин лица хитрые, но такие, которые хитрят, хитрят,
но никого обхитрить не могут. А если едет американская машина... то есть
ощущение, что она очень дорого, но крайне неудачно оделась. А если выбрался на
вечерний проспект старенький "жигуленок", такой... ржавый, с круглыми глазами, и
вот он едет, и как бы извиняется - мол, извините, я понимаю, что я уже не
должен... что мне уже пора, но... позвольте, я еще немного покопчу. Обгонять?
Пожалуйста! Сколько угодно!
Евгений Гришковец
Планета
