Сирень в голове
Сирень вырастала в ее голове из боли, из ломоты в висках, из пульсирующего глазного яблока. Точнее, когда голова отбаливала своё и всё её наполнение становилось перегноем, тогда возникал тот самый куст лиловой сирени. Корнями он цеплялся за развороченный и осевший мозг, живыми побегами прочерчивал особые, майские извилины в хрупкой коре, а пахучие влажные кисти цвета маминого платья словно устремлялись вверх, к солнцу, за границу её головы, её сознания, её Я.
Так было каждый май. Она ждала нового рождения сирени, зная, через какие муки придётся пройти. Однако этот тяжёлый, остро-сладкий запах стал тем, без чего невозможно было её существование, он словно подтверждал ёё бытие в этом мире, он заново создавал этот мир на обломках зимы м перегное её адских мигреней...
В месяц цветущей сирени она становилась живой, остро-чувственной, глубокой. В походке появлялся особый - плывущий - шаг, как будто на её голове стоял полный до краёв кувшин. Слегка задрав подбородок, она опускала лишь взгляд, чтобы рассмотреть кипящую под ногами суету мира. Она была в прямом, физическом смысле выше всего. По ночам открывалось второе дыхание, рука просила пастели, и короткие, рваные штрихи предваряли рождение странных картин о чём-то невысказанном.
Когда цветение подходило к концу и крайние цветки ещё пышных лиловых кистей в её голове коричневели, она понемногу, нехотя, чувствуя усталось и раздражение, возвращалась к обычной жизни. Плодов её сирень не завязывала, не успевала. Или просто не хотела.
Было изменено: 21:07 11/02/2013.
Так было каждый май. Она ждала нового рождения сирени, зная, через какие муки придётся пройти. Однако этот тяжёлый, остро-сладкий запах стал тем, без чего невозможно было её существование, он словно подтверждал ёё бытие в этом мире, он заново создавал этот мир на обломках зимы м перегное её адских мигреней...
В месяц цветущей сирени она становилась живой, остро-чувственной, глубокой. В походке появлялся особый - плывущий - шаг, как будто на её голове стоял полный до краёв кувшин. Слегка задрав подбородок, она опускала лишь взгляд, чтобы рассмотреть кипящую под ногами суету мира. Она была в прямом, физическом смысле выше всего. По ночам открывалось второе дыхание, рука просила пастели, и короткие, рваные штрихи предваряли рождение странных картин о чём-то невысказанном.
Когда цветение подходило к концу и крайние цветки ещё пышных лиловых кистей в её голове коричневели, она понемногу, нехотя, чувствуя усталось и раздражение, возвращалась к обычной жизни. Плодов её сирень не завязывала, не успевала. Или просто не хотела.
Было изменено: 21:07 11/02/2013.
