"Ужель та самая Татьяна, которой он наедине, в начале нашего романа, в глухой, далекой стороне, в благом пылу нравоученья, читал когда-то наставленья, та, от которой он хранит письмо, где сердце говорит, где всё наруже, всё на воле, та девочка... иль это сон?.. та девочка, которой он пренебрегал в смиренной доле, ужели с ним сейчас была так равнодушна, так смела?" (с)
