После того как она мне про недоделанного сказала, я стал чувствовать себя по-другому стал. Раньше жизнь на мне сидела как тельняшка не десантнике, удобно, тепло, точно по размеру. Я её и не замечал. Вдруг жизнь маловата как будто стала, поджимает в разных местах, неудобняк какой-то.
Сначала я потеть начал. Первая тонкая струйка ручейком побежала и занырнула впромеж, я аж дернулся. И потом полило. На работе стою, работаю, ну в смысле, ноги на ширине плеч, руки за спиной, желваки двигаются, а пот - градом. Со лба, по спине, в подмышках. Ну и запах. Кассирши носом начинают водить. Это значит, что мой запах их запах уже перебивает, головой вертят, не понимают откудова, раньше же того не было.
Внутренности стал свои чувствовать, тут кольнет, там ухнет, здесь забурлит. Раньше и не знал, что почки, желудок есть, где находятся, а сейчас всё чувствую. Организм мой как будто жить стал отдельно во мне как в квартире наемной.
Все курили в армейке, ну и я стал. Курил и курил, а всё равно по воздуху летал, гибкость имел, ну вы знаете. А сейчас с утра кашель, как у пахана моего, внутри клокочет, как в скороварке. Ну и выпить тянет постоянно. На работу приходишь, стоишь. Только пару часов проходит и всё - уже маюсь. На часы смотрю, деть себя не знаю куда, только о том, как коктейль возьму и домой пойду, мечтаю.
В конце февраля где-то это приключилось, или в начале марта. Я домой шел с полторашкой лимонной. Погода такая дивная была, снег падал, кружился и искрил от фонарей.
Сзади снег заскрипел шагами, догонял кто-то. Шажочки то быстрее, то медленней, несмело так. Я повернулся, догнавший резко, испуганно остановился.
- Григорий?
- И чо?
- В.. В... Вас как по отчеству?
- Петра сын
- Андрей Сергеевич я, товарищ Лидии Владимировны.
- Кого?
- Лиды
- А
Андрей Сергеевич был в болоньевой куртке, в шапке с помпоном. Тело у него было грузное, дутое, он тяжело дышал от небольшой пробежки. При виде его у меня почему-то начало давить в голове.
- Григорий Петрович, я хочу, чтобы Вы извинились перед Лидией Владимировной за Ваше рукоприкладство. Немедленно. Мужчине не пристало поднимать на женщину руку!
В голове начало гудеть, давить на глаза.
- Лидия! Григорий Петрович будет извиняться.
Лидка нарисовалась из-за спины полюбовника. В голове застучало, я начал отключаться, организм мой отодвинул меня и взялся за свою защиту. Рука без полторашки выстрелила Андрею Сергеевичу в область живота, кулак вдавил куртку, распростал жир и ощутил какой-то внутренний орган. Андрей Сергеевич рыгнул и мгновенно сложился буквой "г", теряя очки. Моему организму данное положение не понравилось, и он решил вернуть защитника женщин в его недавнюю позицию. Нога, проглаживая шнурками рот и нос, с размаху въехала в лицо Андрея Сергеевича. Он бодро выпрямился, явив расквашенное лицо, и по инерции рухнул на спину, поднимая снежную пыль и поливая красным.
Лидка заголосила, прыгнула и вцепилась в лицо, организм затрясся, замахал мельнично руками, выпуская полторашку и вешая без разбора тумаки Лидке. Вскоре она лежала рядом с Андреем Сергеевичем, постанывая и сочась красным.
Красное впивалось в снег, змеилось и розовело, смешиваясь с холодной небесной манкой. Рука взяла розовый снег, он был приятно холоден, мокр и красив. Организм стал сгребать розовый щербет в кучку, потом он начал лепить снеговика. Через минут десять он был готов, голову украшала шапка и очки Андрея Сергеевича. Розовый снеговик был прекрасен. Он напомнил детство, кафе-мороженное и любимое лакомство плодово-ягодное, дешевое, розовое и безумно вкусное. Рука потянулась и отломила кусочек снеговика и отправила организму в рот. Организму холодно-соленый вкус показался обворожительным и тягучим.
У Лидки заработал будильник на телефоне. Он заворочалась, приподнялась и стала толкать друга в бок.
- Вставай, пошли через 10 минут дом два.
Она встала и помогла подняться Андрей Сергеевичу. Не забирая шапки и очков, они обнялись и двинулись к дому, придерживая друг друга. Они удалялись, оставляя щербетный след.
Организм, чавкая, доедал розового снеговика, запивая из подобранной полторашки.
↳
↳