Как разглядеть за днями
след нечёткий?
Хочу приблизить к сердцу
этот след...
На батарее
были сплошь
девчонки.
А старшей было
восемнадцать лет.
Лихая чёлка
над прищуром хитрым,
бравурное презрение к войне...
В то утро
танки вышли
прямо к Химкам.
Те самые.
С крестами на броне.
И старшая,
действительно старея,
как от кошмара заслонясь рукой,
скомандовала тонко:
- Батарея-а-а!
(Ой мамочка!..
Ой родная!..)
Огонь!
И
залп!
И тут они
заголосили,
девчоночки.
Запричитали всласть.
Как будто бы
вся бабья боль
России
в девчонках этих
вдруг отозвалась.
Кружилось небо
снежное,
рябое.
Был ветер
обжигающе горяч.
Былинный плач
висел над полем боя,
он был слышней разрывов,
этот плач!
Ему
протяжному
земля внимала,
остановясь на смертном рубеже.
- Ой, мамочка!..
- Ой, страшно мне!..
- Ой, мама!..
И снова:
- Батарея-а-а!
И уже
пред ними,
посреди земного шара,
левее безымянного бугра
горели
неправдоподобно жарко
четыре чёрных
танковых костра.
Раскатывалось эхо над полями,
бой медленною кровью истекал...
Зенитчицы кричали
и стреляли,
размазывая слёзы по щекам.
И падали.
И поднимались снова.
Впервые защищая наяву
и честь свою
(в буквальном смысле слова!).
И Родину.
И маму.
И Москву.
Весенние пружинящие ветки.
Торжественность
венчального стола.
Неслышанное:
"Ты моя навеки!.."
Несказанное:
"Я тебя ждала..."
И губы мужа.
И его ладони.
Смешное бормотание
во сне.
И то, чтоб закричать
в родильном
доме:
"Ой, мамочка!
Ой, мама, страшно мне!!"
И ласточку.
И дождик над Арбатом.
И ощущенье
полной тишины...
... Пришло к ним это после.
В сорок пятом.
Конечно, к тем,
кто сам пришёл
с войны. (С)
Очень страшно. Очень больно, да.
Мои бабушка и тётя были на войне. Но они всегда почему то говорили, что в тылу намного страшнее было, что лучше в окопе..
Добрая память всем, кому довелось жить в это страшное время
Светлая память всем защищавшим нашу Родину, тяжелая доля им выпала((
Сразу вспомнилась песня "Месяц май" Юлия Паршута поет, аж до слез меня пробирает. Не умею вставлять сюда песни, если кто найдет поставьте.
