Мы когда-то в Австрии летом отдыхали, в Каринтии на озерах. В семье одной снимали апартаменты. С хозяином, его Питер зовут, на террасе вино пили по вечерам, болтали. Он говорит:
- Ты не понимаешь, мы не австрийцы. Нас ничего не объединяет. Раньше Габсбурги нас объединяли, то есть наличие императора и верность ему. Это было сильное объединение, потому что за ним стояло несколько столетий присяги и верности. И ощущение того, что император это был общий отец.
Потом союзники нас развалили на части после Первой Мировой, а мы сами решили, что нам общий отец не нужен. Мы свергли императора и прогнали его.
Затем Гитлер пытался объединить нас в Большой Германский Мир. Но ничего не вышло. И не потому, что мы войну проиграли. А потому что Большой Германский Мир это такая придумка, фантазия. Это миф. Причем кровавый миф. Чтобы попытаться вернуть назад Большой Германский Мир, понадобится снова пролить много крови, в том числе и немецкой.
Да, есть сейчас Большая Объединенная Германия. Но разница между баварцами и саксонцами больше, чем между французами и англичанами. А нас тут, в Австрии, ничего теперь не объединяет. Мы не австрийцы, мы каринтийцы. А есть тирольцы, есть штирийцы и пр.
А я все его пытаю:
_ а что для тебя Родина?
-Для нас давно уже Фатерлянд, я точно не знаю но это что-то маленькое совсем. Вот этот дом дедовский, где мы с тобой сидим, в котором я детство провел, а потом, когда вырос, выкупил и восстановил сам. Это, может быть, какие-то улицы в Вене, где я учился, где был молодым.
Это озеро Вортерзее, здесь, где мы живем. Это мое озеро. Я на другое озеро, а у нас их тут больше двухсот, и не поеду. Зачем? У меня уже есть озеро.
А для детей моих уже другая Родина, другой Фатерлянд. Они по разным городам живут. Младшая дочка так та вообще в Канаду уехала. Может, у нее теперь там Родина будет. Это раньше люди, если уезжали, то надолго или навсегда. Теперь что, сел на самолет, несколько часов, и ты где хочешь.
Австрийцы переезжают многие в старости на Канары, или на Мадейру, например. Там климат хороший, всегда тепло. Они там не скучают. Опять же, сел на самолет, и вот ты уже приехал, всех навестил, на все посмотрел, и опять летишь туда, где хорошо. Вот они когда на Тенериф переезжают, где у них Родина?
- Ну, хорошо, - не отстаю я, - а может, Родина, это за что ты готов сражаться и умереть?
Питер смотрит на меня долгим внимательным взглядом.
- Мы, Илья, проиграли две войны, обе из которых мы вели за Фатерлянд. И после каждой нам подробно разъясняли, что всякая война за Фатерлянд это ошибка.
И что? Мы теперь просто мирные счастливые люди. Счастливые от того, что нам ни за что больше не надо сражаться. Я смотрю, ты как-то скептически глядишь на меня. Тебе кажется, что мы разжирели и размякли? Может быть, ты хочешь мне напомнить про Великую Германию?
Вряд ли вам всем понравится, если мы, немцы, станем вдруг снова патриотами и вспомним про Великую Германию. Не думаю, что вам понравится.
И он покачал головой.
(с)
* Что-то близкое, да? Есть у тебя твой маленький мирок- домик, озерцо рядом- ну и живи в этом. А если ты вдруг осознаешь себя как часть народа, единого, с великой историей- то мало кому это понравится...
